Доброву приходилось лавировать между ними.
Алеша жадно всматривался в их неясные, исчезающие в мутном тумане очертания.
Добров нашел проход, вдоль которого скалы тянулись по обе стороны, уходя ровными рядами в темноту.
У Алеши сжалось сердце. Он не мог отделаться от ощущения, что они движутся по… улице.
Это было смешно. Романтическая уверенность Алеши в том, что на этой Венере есть разумная жизнь, под давлением неопровержимых аргументов Доброва давно уже пошатнулась. Эра развития планеты оказалась слишком ранней, чтобы можно было ждать появления разумных существ. Венерианку он видел только в бреду. Но все-таки, какие странные скалы!..
Конечно, Добров возмутился бы, узнав о диком предположении Алеши. Илья Юрьевич, возможно, пожурил бы его, назвав мечтателем…
Однако нельзя же пройти мимо таких скал, даже не посмотрев хоть на одну из них вблизи…
Алеша догнал Богатырева и дотронулся до его плеча. Тот вздрогнул и резко обернулся.
Алеша показал на скалы, потом на свои глаза, сделал умоляющий жест руками.
Богатырев взглянул на герметические наручные часы и отрицательно покачал головой.
Алеша поднял один палец. Одну только минуту, одну только скалу. Ведь единственная возможность!..
Илья Юрьевич нахмурился, скрестил руки на груди, показывая, что он будет ждать, но лишь недолго.
Алеша двинулся вперед к освещенной скале.
Удары сердца отдавались в висках.
Если бы это на самом деле оказались руины!..
Однако скала, полускрытая илом, меньше всего походила на развалины строения.
Но почему все эти скалы вытянуты в линейку? И по другую сторону «улицы» так же!..
Когда-то Алеша ездил в туристическую поездку по Италии и побывал в Помпее. Он как завороженный рассматривал тогда древний город развалин, более тысячелетия пролежавший под пеплом Везувия.
Его поразили ровные улицы, ряды примыкающих один к другому каменных домов без крыш… В каменной мостовой были глубокие выбоины от колесниц…
Сколько столетий нужно было ездить по этим мостовым, чтобы выбить в камне такие колеи!.. Он заглядывал в дома без крыш, старался представить, какие здесь жили люди… Маленький городок тысяч на двадцать жителей, но в нем были и общественные бани, и спортивный зал для юношей, и античный театр с великолепным полукружием амфитеатра, и открытый форум для собраний, и храм с сохранившимися колонками!..
О, если бы увидеть сейчас хоть одну колонну!
Алеша шел впереди вездехода в широкой части расходящегося луча, где свет захватывал странно ровный ряд скал.
Но колонн не было…
Неужели эти подводные жилища сооружены какими-нибудь животными? Строят же бобры плотины и хатки…
Не говоря уж о геометрически правильных муравейниках.
Расстаться с мечтой всегда очень трудно.
Алеша упрямо шел, разглядывая каждую скалу. При близком рассмотрении они оказывались разной формы и совсем не напоминали Помпеи. Если бы найти хоть один вход в скалу!..
Он так и подумал – «вход в скалу». Не решился подумать «в дом», но слово «вход» мысленно произнес.
Некоторые скалы были много выше других. Их геометрически правильная форма казалась нарочито подчеркнутой…
Хотелось осмотреть хоть одну скалу поближе. Он обошел подножие скалы, но входа не нашел. И вдруг он вспомнил, что животный мир Венеры, вероятно, должен был приспособиться к особым условиям ее бешеной атмосферы. Алеше не хотелось допустить, что он имеет дело с жилищами подводных существ. Нет! Он уже мечтал, что перед ним древний, когда-то затопленный город!.. Но если на Венере летает птеродактиль, чудовище, то и разумные строители города могли летать. Тогда вход в их дома надо искать не снизу, а сверху… в несохранившихся, быть может, крышах…
Алеша всплыл на скалу.
Прожектор замигал. Предостерегает Добров…
Алеша, перебирая руками, двигался по поверхности скалы, как по крыше…
Здесь света не было, и ничего нельзя было разобрать. Алеша искал провал на ощупь…
Может быть, это было просто углубление в скале, но разгоряченному фантазеру казалось, что он опускается в жилище разумных летающих существ…
Богатырев и Добров видели, как всплыл и исчез Алеша. Молча они ждали минуту, две, три… пять…
Богатырев прикоснулся антенной к корпусу вездехода. Добров, увидев это, сделал то же.
– Мальчишка! – услышал Богатырев его голос. – Разреши, Илья, я приведу его. Если бы можно было снять шлем, я отодрал бы его за уши!
– Иди. Возвращайтесь поскорее, – скомандовал Богатырев. – Я поверну вездеход, посвечу вам.
Добров всплыл на скалу, как и Алеша…
Вершина скалы, теперь освещенная, выделялась в мутном тумане. Но в углублении, в котором исчез Алеша, было темно.
Добров оказался предусмотрительнее Алеши. Он захватил электрический фонарь. Он осветил им странный колодец, вернее, вертикальный грот…
В глубине Добров заметил движение.
Не попал же Алеша в логово ихтиозавра!..
Добров не раздумывал. Зажав в одной руке фонарь, в другой нож, он ринулся вниз.
В луче света блеснул шлем биолога.
Добров опустился на мягкий ил рядом с Алешей, почти грубо схватил его за руку и показал наверх.
Губы у Алеши шевелились, он в чем-то хотел убедить Доброва. Но Доброву даже в голову не пришло то, что хотел ему сказать Алеша. Он не мог и не желал его понять. Слишком на разных языках если не говорили, то мыслили они…
Алеша указал Доброву на выход из грота внизу – он все-таки отыскал его изнутри!
Алеша засунул в мешок попавшийся под руку покрытый илом камень.
Следом за Алешей Добров на четвереньках выбрался из грота и с облегчением увидел освещенный конус.
Схватив Алешу за руку, он решительно двинулся к вездеходу.
Алеша шел взволнованный, смятенный, слегка упираясь. Он почти был уверен, что побывал в жилище каких-то существ… Но были ли эти существа разумными?
Подойдя к вездеходу, он прислонил антенну к корпусу, чтобы Богатырев выслушал его, но тот посмотрел сердито, повернулся спиной и двинулся впереди вездехода.
Добров включил мотор. Положив руку на борт, Алеша пошел рядом.
Он больше не думал о нападении ихтиозавров. Скалы по правую и по левую стороны от освещенного конуса казались ему причудливыми, строениями, а впереди, на занесенном илом дне, он готов был увидеть выбитые в камне колеи колесниц…
Хорошо, что Добров не «слышал» этих сумасбродных мыслей!..
Скалы, превращенные фантазией Алеши в дворцы и башни, в кубы и пирамиды домов, медленно проплывали назад.
