Управление - Андреас Эшбах

Сестра Ида вышла из комнаты мужчины, тихо закрыла за собой дверь, держа в руке почкообразный лоток, в котором лежал наполненный презерватив, скромно прикрытый бумажным полотенцем.

Конечно, это был не обычный презерватив, а специально изготовленный медицинский, без химических добавок, используемых в презервативах, которые можно купить за пределами Германии, для снижения подвижности сперматозоидов: здесь это, разумеется, было нежелательно.

Она быстро прошла вдоль коридора. Было совершенно тихо, если не считать мягкого поскрипывания ее резиновых подошв по линолеуму.

Постучалась в процедурный кабинет № 1. За матовым стеклом было заметно какое-то движение, потом доктор Дальман открыл дверь.

Она протянула ему лоток. Позади него заметила женщину в гинекологическом кресле, оголенные ноги на держателях, две белокурые косы, свисающие до пола. Она сделала шаг в сторону, и действительно, в воздухе висел запах хлороформа или чего-то подобного. На столе лежал наготове стеклянный шприц.

– Спасибо, – сказал доктор Дальман, взял лоток и уже хотел отвернуться и закрыть дверь, но остановился и еще раз испытующе посмотрел на нее.

– Сестра Ида – всё в порядке?

– Да, – сказала она. – Само собой.

Он разглядывал ее.

– Вы выглядите несколько… Как бы сказать? – Он откашлялся и немного приподнял лоток. – Вас напрягает взятие?

– Нет, – ответила сестра Ида и невольно сглотнула. – Это ведь для благого дела.

– Конечно, – согласился он. – Но ведь все-таки довольно интимное занятие.

Сестра Ида медлила. Разве сейчас нет чего-то более важного, чем ее чувства? Та женщина в кресле, например, которая ожидала зачатия. Но затем она глубоко вздохнула и призналась:

– Единственное, что меня раздражает, так это то, что он иногда говорит мне «мама». Не могу от этого оправиться. Я имею в виду, если бы он называл женское имя… Тогда можно было бы подумать, что он вспоминает подружку. Но «мама»? Почему мама?