– Чертов бортовой компьютер все утро чудит, – проворчал Консул.
– Это как? – улыбнулась Ламия.
Прищурившись, Консул посмотрел на нее.
– Прошу провести стандартную проверку перед взлетом, а этот кретин выдает мне стихи.
– Стихи? – Мартин театрально выгнул бровь.
– Да… послушайте… – Консул нажал кнопку комлога, и Ламия вновь услышала знакомый голос:
Прощайте, Призраки! Мне недосуг
С подушкой трав затылок разлучить;
Я не желаю есть из ваших рук,
Ягненком в балаганном действе быть!
Сокройтесь с глаз моих, чтобы опять
Вернуться масками на вазу снов;
Прощайте! – для ночей моих и дней
Видений бледных мне не занимать;
Прочь, Духи, прочь из памяти моей –
В край миражей, в обитель облаков![15]
– Может, какой-то дефект? – предположил Тео Лейн. – Ведь ИскИн вашего корабля сравним по мощности с разумами бывшего Техно-Центра.
– Так и есть, – сказал Консул. – Я проверил. Все в порядке. Но он раз за разом подсовывает мне… это! – Он взмахнул распечаткой.
Мартин Силен посмотрел на Ламию и, заметив, что она улыбается, повернулся к Консулу.
– Ну что ж, похоже, ваш корабль решил научиться грамоте. Пусть это вас не беспокоит. Он будет хорошим спутником в вашем долгом странствии.
Возникла пауза. И тут Ламия извлекла из сумки объемистый сверток.
– Прощальный подарок, – сказала она.
Консул принялся его разворачивать, сначала медленно, затем все быстрее, разрывая и комкая обертку. Глазам присутствующих открылся свернутый в трубку выцветший и потертый маленький коврик. Консул провел по нему ладонью, поднял глаза и проговорил дрожащим голосом:
– Где… как вы…
Ламия улыбнулась.
– Местная беженка нашла его ниже шлюзов Карлы. Она пыталась продать его на базаре в Джектауне, когда я шла мимо. Кроме меня никто на него не позарился.
Консул сделал глубокий вдох и провел пальцем по узору ковра-самолета, который доставил его деда на роковое свидание.
– Боюсь, он больше не летает, – сказала Ламия.
– Надо перезарядить левитационные нити, – пробормотал Консул. – Не знаю, как вас благодарить…
– Не благодарите. – Ламия улыбнулась. – Это вам талисман в дорогу.
Консул покачал головой, обнял Ламию, пожал всем руки и поднялся на лифте в рубку. Ламия и остальные двинулись к зданию космопорта.
В лазурном небе Гипериона не было ни облачка. Солнце окрасило далекие вершины Уздечки в бледно-розовые тона. Все предвещало чудесный теплый день.
Ламия оглянулась на Град Поэтов и долину за ним. Из-за скал виднелись верхушки Гробниц Времени. Одно крыло Сфинкса озарило солнце.
В ту же секунду эбеново-черный корабль Консула беззвучно поднялся на струе голубого пламени и устремился в небо.
Ламия пыталась вспомнить стихи, которые только что прочла, и последние строки неоконченного шедевра своего возлюбленного:
Гиперион вошел. Он весь пылал
Негодованьем; огненные ризы
За ним струились с ревом и гуденьем,
Как при лесном пожаре, – устрашая
Крылатых Ор. Пылая, он прошел…[16]
Теплый ветер играл ее волосами. Задрав голову, Ламия отчаянно махала рукой, не пытаясь скрыть или смахнуть слезы, а красавец-корабль поднимался все выше и выше, оставляя за собой ослепительный голубой след, и наконец преодолел звуковой барьер. Громовой удар разнесся по пустыне и эхом отозвался в далеких горах.
Ламия плакала в голос и все махала улетевшему Консулу, небу, друзьям, которых больше никогда не увидит, кусочку своего прошлого и кораблю, уносившемуся в небо, словно гигантская черная стрела, выпущенная из лука каким-то божеством.
«Пылая, он прошел…»
Д.Китс. Из стихотворения «Сей юноша, задумчивый на вид…», написанного 16 апреля 1819 г. (Пер. С.Сухарева)
Фауст Социн (1539-1604) – один из основателей рационалистического направления в протестантизме, отличавшегося религиозным радикализмом; социниане считали Христа не Богом, а человеком, который указал путь к спасению и обрел божественные свойства после воскресения.
«Мелийский диалог» – изложение Фукидидом в его «Истории» переговоров послов афинян с советом осажденной Мелы, спартанской колонии; основное место в нем занимает тема «божественной справедливости и природного права сильного на власть – вопросы достижения и сохранения гегемонии, войны как орудия гегемонистской политики, отношений державного полиса с его союзниками и подданными, наконец, борьбы политических группировок внутри государств».
Д.Китс «Падение Гипериона». Песнь первая, 131-141 (Пер.Г.Кружкова)
Д.Китс «Песня» (Пер. В.Багно)
Д.Китс (пер. С.Сухарева)
Д.Китс «Падение Гипериона». Песнь 1, 11-18.
Д.Китс «Песня о себе самом», 25-57 (Пер. И.Ивановского)
Письмо к Фанни Брон: февраль 1820 г., Хэмпстед (пер. С.Сухарева)
Д.Китс. «Гиперион», книга первая, 248-260 (пер. Г.Кружкова)
Д.Китс. «Падение Гипериона», песнь первая, 423-425.
Д.Китс. «Гиперион», книга вторая, 172-229, 242 (пер. Г.Кружкова)
У.Б.Йейтс. «Молитва о дочери», 1-16 (Пер. Ю.Мениса)
Д.Китс. «Гиперион», книга третья, 118-128 (пер. Г.Кружкова)
Д.Китс. «Ода праздности», VI (пер Г.Кружкова)
Д.Китс. «Гиперион», книга первая, 229-233 (пер. Г.Кружкова)
