– Зависит от того, используется ли радар…
Геннадий хотел уклониться от ответа, но потом покачал головой и отказался от этой мысли.
– Но зачем вообще сражаться? – спросил доктор Чомбе. – Зачем все это?
– Вы хотите сказать, помимо того, чтобы запугать миллиарды землян? – чуть хрипло спросила Эмили.
«Или прекратить все эти глупые разговоры о розыгрыше», – с горьким удовлетворением думал Джеральд. Сторонники Хэмиша Брукмана станут меньше ему доверять. Что ж, sic transit gloria.
Бен Фланнери, антрополог с Гавайев, указал на объект, снятый Джеральдом с орбиты – казалось, целую эпоху назад – и теперь закрытый плотной черной тканью. Техников, записывавших информацию, отослали, свет приглушили. Члены комиссии решили, что полезно время от времени давать Артефакту урок.
– Мы уже знаем, что существовали фракции. Машины, родственные нашему Артефакту – часть какой-то межзвездной линии развития, – могли встревожиться, когда нашего внимания потребовали другие их типы. Потом пришли новые сообщения с Земли – о космических экспедициях, которые должны привезти другие камни для сравнения. Это стало последней каплей. Тут и вмешались родичи нашего Артефакта: попытались силой устранить конкуренцию.
А это вызвало месть. Внезапно кончилось перемирие, которое могло длиться целые эпохи.
– Но почему? – спросила Эмили.
– Это доказывает, что самый важный товар в Солнечной системе – внимание человечества.
Джеральд сочувствовал Бену. Этого мирного человека втянули в анализ смертоносной войны. Войны, которая, очевидно, тянется миллионы лет без единого живого участника. Но это не делает ее менее ожесточенной.
Акана молчала, ее очки оставались непрозрачными. При этом она сосредоточенно нажимала на зубы, и Джеральду почудилось среди субвокальных сигналов «да, сэр», повторенное несколько раз.
«Ого», – подумал он.
– А знаете, существует альтернативная теория, – заметил Геннадий, не видя, что Акана отвлеклась. – Мы уже решили, что эти кристаллические артефакты аналогичны вирусам. В таком случае обдумайте биологическую аналогию. Одним из объяснений, почему машины стреляют в эти космические вирусы, может быть действие защитных сил…
Поверхность очков Аканы неожиданно расчистилась, и она выпрямилась с выражением человека, которому недавно присвоили чин генерал-майора Аэрокосмических войск Соединенных Штатов. Ее осанка произвела большее впечатление, чем любой устный приказ.
– На связи был Белый дом. Все планы отправки экспедиции отложены. Никто не хочет посылать в этот хаос людей и даже роботов. Мне сообщили, что такой же приказ отдал Великий Китай.
Она подождала, пока Хахой Мин свяжется со своим правительством. Спустя несколько секунд он кивнул:
– Это верно. Но есть кое-что еще. Пожалуйста, дайте мне немного времени.
Настала его очередь скрыться за непроницаемыми непрозрачными очками.
Джеральд и все остальные переглянулись. В прежние времена требовались дни и даже недели, чтобы проконсультироваться со своим правительством на родине. Теперь вечностью казались несколько минут: Хахой удивленно хмыкнул, потом, по-видимому, попытался возразить и, наконец, явно подчинился.
Он решительно откинул очки и, прежде чем продолжить, несколько секунд смотрел на сидевших перед ним за столом.
– Кажется, у нас достаточно оснований, чтобы полностью объединить ресурсы и информацию.
– Гм, мне казалось, мы уже это делаем, – заметил Геннадий, но Джеральд покачал головой.
– Думаю, наш уважаемый коллега из Возрожденного Срединного царства имеет в виду нечто иное. Нечто такое, что он был вынужден – до настоящего времени – утаивать от нас.
Хахой коротким резким кивком подтвердил его правоту. Признание явно далось ему нелегко.
– Приношу свои искренние извинения. Но сейчас могу сознаться, что мы давно подозревали существование на Земле еще по крайней мере одного посланца-артефакта.
– Вы имеете в виду неразбитые остатки, которые находили люди?
– Я имею в виду, что кое-кто в нашем почтенном обществе давно верил в говорящие камни, падающие с неба. Некоторые рассказы казались правдоподобнее прочих. Например, некогда существовал образец, который хранился в Летнем императорском дворце, до того как этот дворец захватили во время Второй опиумной войны европейские войска. Говорили, что этот объект вызывает очень яркие видения. Другой – резное яйцо, сделанное из особого бледного нефрита и наделенное «волшебными свойствами», – во время бегства на Тайвань забрал из Национального музея Чан Кайши. С тех пор эти камни не выставлялись на всеобщее обозрение.
– Эти объекты обладали такими же свойствами, как наш? – Чомбе рукой указал на укрытый тканью Артефакт. – Способностью показывать четкие, ясные изображения? Искусственными существами, способными отвечать на вопросы?
– Не в современный период и не по надежным хроникам, – признал представитель Китая. – Наши мандарины и ремесленники часто хотели разъять и украсить предметы, прекрасные от природы, – с сожалением добавил он. – Или же их могли повредить за столетия войн и грабежей.
Но древние отчеты позволяют надеяться на то, что это хорошая цель для исследования. Возможно, даже сейчас их изучают какие-то тайные группы.
Обдумывать смысл этого предостережения было неприятно. Какие-то заговоры элиты, способной получить преимущество, сравнивая данные из своего собственного частного источника с потоком общедоступной информации от Гаванского артефакта.
– Существуют еще более древние легенды, смутно намекающие, что волшебные камни хоронили в царских могилах. И…
Отказываясь отвлекаться, Бен Фланнери вздохнул.
– Вы это хотели нам сказать? Что некоторые музейные экспонаты, возможно, посверкивали, до того как их обточили и привели в негодность? По вашей рекламе я понял, что у вас есть нечто ощутимое.
Хахой Мин покачал головой.
– Почти было. Очень многообещающий камень выскользнул у нас из рук. И не один раз, а несколько на протяжении трех десятков лет.
– Трех десятков? – переспросила Акана, явно удивленная. – Но…
– Столько времени мы подозревали, что в частном владении находится нечто значительное – нетронутый камень-посланец. И несколько раз приближались к нему в своих поисках.
«А если бы вы получили работающий космический кристалл до того, как я снял этот с орбиты, – размышлял Джеральд, – разве поделились бы им со всем миром, как поделились мы?»
Хахой Мин между тем продолжал:
– Самая последняя неудача – и мне очень неприятно об этом говорить – постигла нас примерно сутки назад. Точнее, тридцать часов. С тех пор мы продолжаем непрерывные поиски. Похоже, тем же заняты и другие силы.
