А в небе, едва различимые в огнях иллюминации, светили далекие и чужие звезды. Где-то он побывал, где-то еще успеет побывать, а где-то не будет никогда.
В груди щемило и было горько – так горько, как бывает только после самых больших неудач. Его погоня за Ирочкой Полушкиной закончилась. Все звезды не обойдешь. Каждая планета, включенная ключниками в транспортную сеть, была хоть чем-нибудь, да примечательна. Где могут быть еще четыре Ирины? На древней планете Галел, где биологу Давиду довелось увидеть оживший спутник? В безумных мирах дио-дао? На пустынной мертвой планете, где неугомонные ученые откопали очередной артефакт? Как вывести общее между лингвистическими упражнениями на Библиотеке, археологическими раскопками на Прерии-2 и поисками души на Аранке?
Все миры не обойти.
И самое печальное, что у Мартина уже не оставалось сомнений – над Ирочкой Полушкиной тяготел какой-то злой рок. Три смерти подряд, три нелепые смерти – это уже не случайность.
Будет еще четыре.
Хотя с чего он взял, что остальные Ирины еще живы?
Мартин посмотрел на жетон Ирины. Что ж, пора идти к Эрнесто Семеновичу с докладом. Он не сумел выполнить задание, но вряд ли это было в человеческих силах.
И все-таки Мартин просидел у окна до самого утра, вдыхая воздух чужого мира и думая – о ключниках, аранках и Ирочке Полушкиной.
В Москву Мартин вернулся тоже ночью. Прыжки по галактике давались потяжелее, чем перелеты из одного часового пояса в другой, – менялся воздух, менялась гравитация, рваный ритм дня и ночи был самым меньшим из зол.
Вялый, неспешный пограничник проверил его документы и поставил въездную визу. Расспросов на вечную тему «как вам удается так часто путешествовать» не последовало. И на том спасибо.
Мартину так все надоело, что он даже не стал выбирать такси, а сел в тачку у самой Станции и без спора заплатил непомерные деньги. Воодушевившийся водитель всю дорогу развлекал его последними земными новостями.
Ничего интересного в этих новостях не оказалось. Футбольным фанатом Мартин все-таки не был, политикой не интересовался принципиально, а очередное падение доллара относительно евро его не волновало, а скорее радовало.
У подъезда Мартин долго возился в поисках ключа, нашел его на самом дне рюкзака – не там, куда положил при сборах. Видимо, перепутали при обыске на Аранке. Или еще при обыске на Прерии-2? Не задалось путешествие, что уж тут говорить…
Оказавшись наконец-то в своей квартире, Мартин поспешил в ванную. Разделся, долго и с удовольствием мылся, влез в большой банный халат, покосился на себя в зеркало. Ну вылитый аранк. Еще бы тюбетейку на голову… Или тюбетейки у них носят лишь дети? Мартин повспоминал и решил, что именно так: взрослые аранки предпочитали обходиться без головного убора.
Из ванной Мартин отправился на кухню, соорудил себе бутерброд – вульгарный, в чем-то даже плебейский – из хлеба, сыра и вареной колбасы, обильно намазал его сладкой буржуйской горчицей, залил кипятком пакетик зеленого чая «Twinings», ароматизированного лепестками жасмина, и отправился в кабинет. Спать все равно не хотелось, значит, можно было почитать накопившуюся почту, побродить по Интернету, узнав, к примеру, что думают ведущие религиозные конфессии по поводу наличия души у инопланетян (Мартину смутно помнилось, что христиане, особенно православные, к этому вопросу подошли крайне осторожно). Можно было и поставить какую-нибудь хитрую стратегическую игрушку и до утра заниматься решением глобальных проблем – вести космические войны, создавать и рушить корпорации, колонизировать чужие миры. В общем, вести нормальную жизнь нормального человека, выбросив из головы размноженных в семи экземплярах девочек и не озабоченных смыслом жизни аранков.
Но в кабинете Мартина ждал сюрприз.
Сюрприз сидел в кресле для посетителей. Было ему лет сорок, внешность он имел неприметную и даже самую заурядную, но из всего следовало, что голова у него, согласно заветам Феликса Эдмундовича, – холодная, руки в честь Дзержинского и Боткина – чисто вымыты, а сердце, в полном соответствии с великим чекистом и законами физиологии, – горячее.
– Доброй ночи, – печально сказал Мартин и сел за свой стол. Незваный гость не возражал, более того – виновато улыбнулся и развел руками. Мол, ничего не поделаешь, такая работа…
– С возвращением, Мартин, – сказал гость. – Зовите меня Юрием Сергеевичем.
– Как скажете, Юрий Сергеевич, – согласился Мартин. – Чем обязан?
– Простите, что мешаю отдыхать, – извинился гость. – Вот…
Мартин покосился на красную книжечку, но даже не стал ее раскрывать. Квартира в его отсутствие стояла на сигнализации, даже сейчас на стене помаргивал красный глазок датчика движения. Если охрана не приехала, значит, милиции кто-то убедительно посоветовал не беспокоиться.
– Вы понимаете, чем вызван этот визит? – спросил гость.
– Давайте я выслушаю вашу версию? – вопросом ответил Мартин.
Юрий Сергеевич не спорил.
– Ирина Полушкина. Вы занимались ее поисками.
– Верно, – кивнул Мартин. – До сегодняшнего дня.
– Нет-нет, мы не просим вас отказаться от поисков! – всполошился Юрий Сергеевич.
– А это не из-за вас. Все, моя работа закончена.
– Нашли? – обрадовался гость.
– В каком-то смысле. С утра отправлюсь к ее родителям.
Юрий Сергеевич кивнул:
– Замечательно. Но вначале расскажите все мне.
– Это нарушение моих прав как частного детектива, – заметил Мартин.
Гость очень расстроился.
– Мартин, ну что вы, право слово… Неужели мне надо вас задержать и предъявить постановление о следствии? Неужели надо искать на вас компромат, вспоминать мелкие шалости с налогами и контрабандой, возбуждать дела о превышении пределов самообороны… вы же все время под этой статьей ходите. Валютный счет в западном банке имеете? Вот уже и уголовщина. Файлы договоров с клиентами храните под шифром? Еще одна статья! Законов много, Мартин, они на всех найдутся. Надо будет – так у нас и Лавра по уголовке пойдет. И, заметьте, на совершенно законных основаниях!
Мартин терпеливо дослушал до конца, потом сказал:
– Вы меня не поняли. Я не отказываюсь от сотрудничества. Я лишь заметил, что, поделившись конфиденциальной информацией, нарушу права своего клиента. Мне это очень неприятно.
– Сразу бы так, – улыбнулся Юрий Сергеевич. – Неприятно, конечно, поступаться принципами хотя бы в мелочах. Хочется жить в мире, где зло истреблено, а добродетель торжествует… Но вы же разумный человек и всегда охотно шли на сотрудничество.
– Послушно, – сказал Мартин.
– Что, простите? – не понял Юрий Сергеевич.
