Бартини: в сиянии, исходящем от круглой дыры, почти неразличим крест из
золотых цепей. Черный круг уже срезан на треть: выход закрывается? В этой
книге есть рассказ о любопытном происшествии, якобы случившемся в Риме: барон вызвал на дуэль офицера, оскорбившего компартию и… отрубил ему
ухо.
17. «КАК ПАСТЫРЬ ОТДЕЛЯЕТ АГНЦЕВ ОТ КОЗЛИЩ»
Одно из самых таинственных мест Ветхого Завета — шестая глава Бытия.
Она рассказывает о том, как в глубокой древности «филиусы» сошли на
Землю: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали
их себе в жены, какую кто избрал». Кончилось животное блаженство земного
первочеловечества и началась Игра. Об этом рассказывает и «Книга Еноха», найденная в Кумране:
«Когда люди размножились, и стали рождаться у них видные из себя и
прекрасные лицом дочери, то ангелы, Сыны Неба, увидев их, воспылали к
ним любовью и сказали: „Пойдем, выберем себе жен из дочерей
человеческих и произведем с ними детей“. Они взяли себе жен, каждый по
своему выбору, они вошли к ним и жили с ними и научили их волшебству, заклинаниям и употреблению корней и трав. Кроме того, Азазел научил
людей делать мечи, щиты и панцири; он же научил их делать зеркала, браслеты и украшения, а также употреблению румян, подкрашиванию
бровей, употреблению драгоценных камней изящного вида и цвета, так что
мир совершенно преобразился…».
Все
сходится:
булгаковский
Азазелло
Воланд — обладатель
«драгоценных камней изящного вида» — в следующей редакции романа
передал свое имя телохранителю. Азазелло дарит Mapгарите волшебную
косметику, пахнущую травами, а в последней главе мы видим его в стальных
доспехах. Чтобы понятливый читатель обратил внимание на «Книгу Еноха», Булгаков дает приметы этого патриарха: иностранец появляется на
Патриарших, подходит к писателям и составляет гороскоп Берлиоза. Именно
Енох считался создателем письменности и астрологии. Он был взят на небо
живым и получил особое перо — «борзописную трость» — для написания
истории человечества. Сравните: «иностранный историк» «…нес трость с
черным набалдашником в виде головы пуделя»!
«Пора, пора!» — так называется глава, в которой Маргарита и ее
возлюбленный покидают свой подвал. «Сынам Неба» и «дочерям
человеческим» пора возвращаться. «Тот, кто любит, должен разделять участь
того, кого он любит», — говорит Воланд.
Иисус рассказывал притчи о зернах и плевелах, об агнцах и козлищах, о
первых и последних… «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? —
спрашивал Он учеников. И Сам отвечал: — Нет, говорю вам, но разделение».
То же самое можно прочитать в одном из свитков Хирбет-Кумрана: «Иисус
сказал: Возможно, люди думают, что Я пришел дать миру мир, и они не
знают, что Я пришел бросить на землю разделения, огонь, меч, войну». Все
просто и понятно: ужасы последних двадцати веков были чем-то вроде
вибратора, выгоняющего из бетона пузырьки воздуха.
«Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному
нам параметру, — писали Стругацкие в „Волнах…“, — причем меньшая часть
форсированно и навсегда обгонит большую». О расколе говорится и в
«Отягощенных злом»: «Да ведь это же главное, неужели не ясно —
оптимальный выбор! Максимум выживания козлищ при минимуме агнцев!» А
в «Хромой судьбе» с Земли уходят сверхгениальные «мокрецы» — гадкие
утята, ставшие лебедями… Откройте третью главу «Двенадцати стульев» —
на той странице, где отец Федор посылает за утиным картузом и достает
книги из дорожного сундучка. Между «Русским паломником» и «Русским в
Италии» упомянута «История раскола»!
Человечество — живая лестница, по которой спускаются и поднимаются
высшие существа — восстают из праха и в прах обращаются. Прогрессоры
отличаются от Консерваторов только одним: они движутся в прошлое. В этом
восхождении им помогают персональные Спасители — Воланд, Друд, Румата, Вечеровский, — но только правильно понятые, без литературного грима. «Мы
вообще не люди, — говорит главный „люден“ Стругацких. — Пусть вас не
сбивает с толку, что мы рождены людьми и от людей». Отважную попытку
рассказать о воплощении «филиусов» предпринял Леонид Леонов. Он
объясняет, что существа, подобные «ключарю» Дымкову «…при сошествии в
нижние
этажи
стихийно
меняют
свою
предельно
разреженную
каркасно-циклопическую структуру, построенную из шквальных ливней
сверхкоротких излучений, исполинского натяженья темных космических
масс, гравитирующих на запредельной скорости, вольных звездных ветров и
еще не раскрытых учеными гормональных дуновений вообще откуда-то извне
на местную, более скромную, всего лишь атомную инженерную конструкцию.
Отсюда, концентрируясь в земные габариты, галактическое долгожительство
приобретает видимость бессмертия, а сомасштабно уплотненный творческий
потенциал становится даром чудотворенья. Но сама внешность пришельцев
оттуда остается стандартно прежней — раз и навсегда проверенный ген, кодирующий их суть и форму, всюду будет один и тот же, отчего при
переходе в земные параметры тамошние гиганты и становятся неотличимы от
людей».
Иисус нашел того, кто пятнадцать веков назад был Моисеем и стал
рыбаком Симоном. Учитель назвал его Петром, — и это имя начало
пробуждать дремлющую память о каменных скрижалях, на которых были
записаны простые и понятные условия Его договора с одним из человеческих
племен. Пережив еще несколько воплощений, Моисей осознал, что означают
слова Учителя о ключах к Царствию Небесному, и стал искать других
«филиусов» — редкие жемчужины в горе устриц. При этом сам он должен
возвращаться в прошлое — по ступеням жизней, каждая из которых сносит
Игрока в будущее. Бежать наверх приходится быстрее, чем движется этот
эскалатор, — и пробудившиеся «филиусы» ускоряют историю, насколько
возможно. Именно поэтому бартиниевская киноповесть «Цепь» начинается в
будущем, а продолжается в далеком прошлом — с чудесного рождения
Ра-Мега. Он — луч звезды, воплотившийся в человека. Племя восхищалось
силой и ловкостью великана, но боялось его. Чувствует свою "ужеродность и
