Когда он вновь подошел, внутренняя борьба сменилась состоянием полного оцепенения. Увидев предмет в его руке, она смогла лишь широко раскрыть глаза и почти перестала дышать.
— Да, это игла, — шутливо сказал он. — Длинная, блестящая, острая игла. Только не говорите, что относитесь к людям, боящимся иглы. — Он слегка покачал провод, отходящий от черного футляра, в котором находился шприц, и сел верхом на табурет. — Хотите что-нибудь успокаивающее?
Она боялась отвечать, оболочка, отделяющая ее от безумия, натянулась до предела.
— Я бы вам не советовал, поскольку эта фармакологическая мерзость имеет довольно сложный состав. Но если это необходимо…
Она сумела отрицательно покачать головой и вновь ощутила идущую от него волну одобрения. На языке вертелись тысячи вопросов, которые она хотела, собиралась, должна была ему задать. Что находится в шприце? Сколько процедур ее ждет? В чем они будут заключаться, сколько времени и где она будет находиться? А прежде всего… Будет ли она жить?
Однако лишь один из этих вопросов заинтересовал его.
— Здесь использован изотоп калия. Если бы я рассказал вам все, что об этом знаю, и как до этого дошел, это заняло бы гораздо больше времени, чем мы располагаем. Поэтому объясню коротко. Теоретически каждый атом уравновешен в смысле электрических зарядов. Точно так же равновесие должно существовать и в молекулах: сколько плюсов, столько и минусов, а в сумме ноль. Случайно я установил, что баланс зарядов в перерожденной клетке не равен нулю — во всяком случае, не совсем. Это выглядит так, словно на молекулярном уровне свирепствует субмикроскопическая буря с небольшими молниями, пролетающими взад и вперед и меняющими знаки. Помехи мешают передаче информации, — рассказывал он, размахивая шприцем, и именно здесь зарыта собака. Когда что-то мешает передаче информации — особенно механизму ДНК, который говорит: «Изучи этот план, строй по нему и закончи в нужный момент», — когда информация эта путана, возникают искалеченные конструкции. Лишенные равновесия. Почти выполняющие свои функции и выполняющие их почти нормально — и все-таки это перерожденные клетки, и передаваемая информация еще более искажена.
Так вот, не имеет значения: вызвана эта буря вирусами, химикалиями, излучением, физической травмой или беспокойством — не думайте, что беспокойство не может этого вызывать. Самое главное, добиться состояния, исключающего возможность такой бури. Если это удастся, клетки, обладающие способностью к регенерации, сами исправят зло. Биологические системы, это не теннисные шарики с электрическими зарядами, ожидающие снятия заряда или разрядки через заземленный кабель. Они обладают некоторой эластичностью — я называю это толерантностью, — позволяющей им получить несколько больший или несколько меньший заряд и правильно функционировать. Так вот, скажем, некая группа клеток переродилась и положительный заряд на сто единиц больше. Она воздействует на ближние клетки, но дальние слои остаются нетронутыми.
Если бы эти последние могли принять дополнительный заряд, помочь в его проведении — это «вылечило» бы перерожденные клетки от избытка. Понимаете, о чем я говорю? Они сами сумели бы справиться с тем небольшим избытком или же передать его другим клеткам и так далее. Иначе говоря, если я наполню ваш организм, он сумеет рассредоточить этот избыток заряда, нормальные физические процессы смогут протекать свободно и исправят повреждений, причиненные перерожденными клетками. Именно это средство и находится в шприце.
Он зажал шприц коленями, вынул из кармана халата пластиковую коробочку, из которой достал пропитанную спиртом ватку — не переставая говорить, взял ее испуганно напрягшуюся руку и продезинфицировал сгиб локтя.
— Я вовсе не утверждаю, что заряды в атомном ядре следует сравнивать с постоянным током. Это две разные вещи. Но существует и некоторая аномалия. Кстати, можно использовать и другую аналогию: сравнить заряд в переродившихся клетках с отложением жира. А мое средство с детергентом, который его растворяет так успешно, что тот становится совершенно необнаружим. Это снова подсказывает аналогию с электрическим током — организмы, нашпигованные этим средством, накапливают огромное количество заряда. Это побочное действие по причинам, о которых я могу пока лишь гадать, похоже, связано с акустическим спектром. Камертон и тому подобное — то, чем я занимался, когда вы подошли. Дерево насыщено этим средством. В нем было множество перерожденных клеток, но сейчас их не осталось.
Он неожиданно улыбнулся девушке, поднял шприц и выдавал немного жидкости. Второй рукой взял ее за предплечье, сдавив его осторожно, но решительно, затем, опустив иглу, вонзил ее в вену так ловко, что девушка громко вздохнула — не потому, что стало больно, совсем наоборот. Мужчина внимательно разглядывал часть стеклянного цилиндра, торчащую из черного футляра, и медленно отводил поршень, пока не заметил в бесцветной жидкости бахромчатого пятна крови.
После этого снова нажал на поршень.
— Пожалуйста, не двигайтесь. Сожалею, но процедура продлится некоторое время. Мне нужно ввести в вас много этого вещества, — сказал он тем же тоном, каким минуту назад говорил об акустическом спектре. — Здоровые биосистемы создают сильное электрическое поле, тогда как больные — очень слабое или вообще никакого. С помощью такого примитивного устройства, как небольшой электроскоп, можно установить, существует ли в организме группа перерожденных клеток, и если да, то где, какого размера и насколько далеко зашел этот процесс. Ловко, не двигая иглы в вене и одновременно нажимая на поршень, он изменил положение руки. Это становилось неприятно как боль, результатом которой является синяк. — Если вам интересно, почему этот москит имеет на себе футляр с подключенным проводом (хотя держу пари, что это вам безразлично, вы не хуже меня знаете, что я говорю только для отвлечения ваших мыслей) — могу объяснить. Это просто катушка, создающая переменный ток высокой частоты, отчего жидкость с самого начала магнитно- и электростатически нейтральна.
Он быстрым движением вынул иглу, приложил ватку и согнул ее руку.
— Впервые после процедуры я не услышала… — сказала девушка.
— Чего?
— Размера гонорара.
И вновь волна одобрения, на сей раз со словами:
— Мне нравится ваш стиль. Как вы себя чувствуете?
— Как хозяйка страшной спящей истерики, умоляющей не будить ее.
Мужчина рассмеялся.
— Скоро вы почувствуете себя так странно, что времени на истерику не останется.
