– Не молчи. – Мюр, кажется, подумала, что меня хватил удар. – Озвучь свое мнение.
– Шляпа отсутствует, – ровным тоном ответил я. – У Джека Мстителя ведь была черная шляпа с зеленым пером? А еще фонарь, чтобы в его свете разрывать могилы врагов.
– Фонарь – это пережиток прошлого, как и алебарда. А шляпа внизу, на вешалке. Просто я не хотела тебя шокировать сразу.
– От алебарды я бы сегодня точно не отказался, – проворчал я. – Ну, а ты? Кем будешь?
Она с таинственным видом подошла к шкафу и взяла с верхней полки (ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться) маску потрясающей работы. Черные круги под глазами, желтая эмаль «кожи» впалых щек, оскал темных, идеально ровных зубов, провал носа и рельефные, точно вырубленные топором скулы. А еще тяжелые волосы до плеч, свитые из серебряной проволоки. Надо полагать, что весила она не меньше рыцарского шлема.
– Ну конечно же сегодня я Невеста Джека.
– И его смерть, – добавил я. – Очень символично.
– Думаешь, стану твоей смертью?
– Скорее я твоей.
– Не слышу сожаления в твоем голосе. И печали, – поддела меня девушка.
– Старина Уолли говорит, что порой я слишком фаталистично отношусь к себе и окружающим. Ты ввязалась в мою историю, а я ввязался в твою, и для нас обоих это камень на шее во время заплыва через канал. А камни, дорогая Мюр, имеют такое свойство – утягивать на дно. Я несколько раз пытался тебя отговорить, убедить отойти в сторону от истории с Хенстриджем, но ты ответила мне решительным отказом. А значит, оцениваешь возможные последствия. Так что я предполагаю финал нашей истории, но не стану грустить до той поры, пока он не настанет.
– Не рано ли ты нас хоронишь?
– Я никого не хороню, Мюреол, потому что устал от этого за долгие годы. Слишком много людей вокруг меня отправились в могилы. Как хороших, так и плохих. Я просто держу в голове факт того, что все может пойти не так и закончиться в самую неожиданную минуту.
– В тебе говорит бывший коппер.
– Не отрицаю. Хервингемм не менее мрачное и опасное место, чем Риерта, и его дух проникает глубоко в кости. Я давно хотел спросить тебя…
Я не стал продолжать, и это привлекло ее внимание, страшная маска качнулась, когда девушка наклонила голову, и серебряные волосы мелодично зазвенели.
– Вопрос настолько сложный, что ты не решаешься его задать?
– Ты – Хлест?
В конце концов, надо проверять свои догадки. Насколько я прав, что передо мной таинственный бунтовщик, в прошлые годы доставлявший головную боль всей тайной полиции Риерты, за которого было назначено вознаграждение в пять тысяч цинтур?
Теперь лик Невесты Джека качнулся в другую сторону.
– С чего ты так решил?
Я не видел ее лица, не мог прочитать по нему, как она восприняла мое предположение.
– После того как мы сходили в «Сладкое королевство», по городу разбросали листовки с правдой о плакальщиках и о том, для чего правительству Риерты нужны контаги. Текст писал Хлест. Ведь в вашем доме на болотах есть типографский станок?
Она вздохнула, наконец-то сняла маску и аккуратно положила ее обратно на полку шкафа:
– Все мы немного Хлест, Итан.
– «Мы»?
– Те, кто пытается бороться с правительством нынешнего дукса.
– То есть ты и Вилли. Ты же не говоришь о сотнях недовольных, о которых ничего не знаешь?
Мюр промолчала, но я продолжил спрашивать:
– А реальный человек? Тот, кто действительно называет себя Хлестом? Что он думает о том, как вы пользуетесь его именем?
– Хлест больше уже ничего не думает. – Ее голос немного сел, и было видно, что эта тема ее сильно тяготит. – Он мертв.
– Значит, слухи, что он не выбрался из Ветродуя после трехдневных боев за район, не врали?
– К сожалению.
– Говорят, у вас был реальный шанс сместить власть в те дни.
– Он потерян.
– Ты была там же?
Засвистел оставленный на плитке чайник, и Мюр поспешила на кухню. Сняла его с огня, залила кипятком заварку.
– Нет. К сожалению. Или к счастью, как говорит Вилли. У Хлеста была большая группа, несколько сотен человек. Настоящая армия людей, готовых идти за ним хоть в ад. А после того сражения осталось всего два десятка. Считай, что ничего.
– И Вилли пришлось собирать эти обломки.
Я не спрашивал. Утверждал. Она взглянула на меня исподлобья.
– Откуда? – Вееголосе появилась неуверенность.
– Знаю? Не знал до того момента, как ты сказала, что не Хлест. Но… у меня есть интуиция и кое-какой опыт. Я занимаюсь тем, что нахожу людей. Половина моей работы – разговоры с информаторами и свидетелями, а другая половина – догадки и попадание пальцем в небо. По Вилли видно, что он человек, который владел замком, но теперь от крепости остались лишь руины.
– Вилли помогал Хлесту и был его правой рукой. И ты прав… остались одни обломки, и мы никак не можем их собрать.
Я хотел спросить еще кое-что, но она мотнула головой:
– Пожалуйста. Я не хочу вспоминать.
– Хорошо. Не будем о Хлесте. Просто поговорим о листовках. – Я налил чаю себе, затем ей. – Они оказались бесполезны. Ни одна газета не подхватила это, а большая часть горожан считает выдумкой.
Девушка осторожно отхлебнула горячего напитка:
– Если людей уже не волнует, что на самом деле в плакальщиках мало человеческого, а контаги используются для очищения мотории, которая их же и порождает… то эти люди… – Мюр вздохнула. – Иногда я думаю, что ради них не стоит бороться, Итан. Рисковать жизнью и друзьями. Ведь таким плевать на страдания кого-то другого, и они не думают, что боль и смерть рано или поздно постучатся и в их дверь. Руки просто опускаются.
– Но?..
– Но я делаю то, что считаю правильным. Пока могу.
– Беда многих в том, что они считают правильными совершенно неправильные вещи. Слышала ведь, что вчера произошло возле Железного гиганта?
Мюр скривила рожицу, насколько ей позволяла левая половина лица.
– Идиоты. Ты не поверишь, но окажись я вчера там, то поддержала бы жандармов.
Отчего же не поверю?
Очень даже поверю.
– Можно сколько угодно ненавидеть дукса и его шайку, но впустить в город людоедов, подвергнуть риску население… По таким вот недоумкам начинают судить о всех, кто не согласен с правительством.
– Судя по утренним газетам, этих недоумков оказалось довольно много, и они устроили там настоящий ад, прежде чем власти успели опомниться.
– СОРВ. Студенческое общество равных возможностей. Они фанатики, и за десять лет их набралось несколько сотен, в том числе и людей, крайне далеких от Академии. Они страшные радикалы, не желающие считаться с любым мнением, отличным от их… – девушка помедлила, подбирая подходящее слово. – Религии. Тайная полиция шесть лет назад выявила всех, кого могла, но корни уцелели и дали новые всходы. СОРВ используют любые методы, даже самые грязные, и не считаются с другими. Им плевать и на профсоюзы, на бандитов, власть и остальных революционеров.
– Так чего они хотят?
– Хаоса. Я серьезно. – Она увидела мое сомнение. – Был в прошлом веке профессор из Ордена Марка, создавший философскую доктрину, что через хаос можно обновить и построить государство. Идея глупая, но, как и любая другая идея, она нашла нужную почву и дала ядовитые всходы. Впустить сотни контаги в город с миллионным населением показалось им хорошей идеей. Хаоса от такого хоть отбавляй.
– То есть люди не в состоянии логически просчитать последствия своих действий? Что, скорее всего, им помешают, и добьются они лишь облав и скорого утопления в Совином канале?
Девушка отставила почти нетронутую чашку с чаем, сказав веско:
– Большинство людей не утруждают себя мыслями о последствиях. Они просто делают то, что им приходит в голову, следуя за порывом, а не за разумом. Власть не оставит без внимания вчерашнее. И, несмотря на объявленную амнистию, теперь всех, кого сочтут опасными, с кем нельзя договориться, ждут суровые времена.
– В том числе и вас?
– Нет. С нами все будет в порядке. Вилли приказал всем нашим уйти в подполье и сидеть тихо. Да и мы, если честно, не можем теперь ничего сделать, после того как потеряли Хлеста и большинство людей, которые нас поддерживали.
– А убийство чиновников и взрывы бомб?
– Надеюсь, ты шутишь, – мрачно сказала Мюр. – Мы не террористы, Итан. Во всяком случае, я очень хочу так считать.
Я не стал продолжать, в молчании допил чай, пока она что-то черкала в маленьком блокноте.
– Я поговорила с Вилли о работах Хенстриджа. Он не знает, откуда Брайс узнал о Кражовски.
Я кивнул. Было бы странно, если бы старый вояка подтвердил: это я рассказал все любимому ученому дукса. Впрочем, изначально я не верил в теорию, что наставник Мюр в этом как-то замешан. Всего лишь ненадежная версия в целом скопе непроверенных предположений.
– Насколько близко ты знакома с Кражовски?
– Мы виделись несколько раз.
– Но можешь про него что-то рассказать?
