Три года – это слишком далеко, на три года вперед Элен не видела даже про себя. Парень в маске погибнет через месяц. На очередном задании, где-то в Азии… Он умрет хорошо – быстро и неожиданно. Это лучше, чем утонуть в ванне с помощью своих же коллег. Узнать о близкой смерти, попробовать расстаться с Компанией и захлебнуться в мыльной воде – не через месяц, а уже послезавтра.
Правда ему была не нужна, с правдой он сделал бы неверный выбор. Элен хотела его отблагодарить, но все, что она могла ему дать, – это месяц жизни. Совсем немного. С его-то молодыми глазами…
Элен подумала о том, что последнее время ее форвертс притягивает смерть. Сама она выворачивается, и смерть достается другим – тем, кто вокруг. Тем, кто близко.
Она боялась, что однажды рядом не окажется уже никого.
Его разбудили головная боль и тошнота. И форвертс. Впрочем, это было одно и то же.
Тиль свалился с дивана, дополз до кресла и встряхнул пустую бутылку. Жест получился символический – бутылка была пустая, и он это видел. Но все же помотал ею возле уха, в надежде на невозможное.
Чудо. На подлокотнике стоял недопитый стакан коктейля. Взяв его боязливо, как бомбу, Тиль поднес стакан с сухим губам и сделал два маленьких глотка. Третьего там и не было. Водка за ночь выдохлась, тоник – тем более, но сейчас это оказалось кстати. Крепкого напитка желудок не принял бы, а горьковатая бурда, вроде кофе из автомата, разлилась внутри и оживила.
Тиль глубоко вздохнул, ощупал голову, уже без страха, и поймал в зеркале свое отражение.
– Н-да…
В висках снова что-то запульсировало – явно не похмелье. Что-то неизлечимое.
Через полторы минуты.
– О-о-оххх… Только не это…
Цепляясь за округлую спинку, Тиль поднялся и нетвердо шагнул в сторону. Тридцать грамм разбавленной водки принесли куда меньше облегчения, чем ожидалось.
Старший следователь городской прокуратуры Н. В. Ефимов приблизился к стойке и предъявил жетон.
Тиль чувствовал, что это уже сбылось. Накинув куртку, благо остальное было на нем с вечера, он проверил пистолет и осмотрелся. Пол, потолок, четыре стены.
Ефимов скользнул взглядом по расклеенной в лифте рекламе и тронул кнопку «17».
Тиль обернулся на окно. Семнадцатый этаж.
Женщины взвизгнули. Патрульный стиснул зубы и вытащил служебный терминал. «Скорая» приехала быстро. Труп лежал на спине, из-под затылка растекалась черная лужа.
Есть тысяча способов угодить под машину, а сорваться с карниза – только один. Человек летит не птицей, он летит, барахтаясь, как собака в воде. Иногда успевает крикнуть, иногда – нет, и это единственное отличие между всеми, упавшими с семнадцатого этажа.
Дома патрульный станет рассказывать жене, она упрекнет – мол, не надо, скоро ужинать. После ужина тоже не расскажет – начнется хороший детективный сериал. Потом они лягут спать, и на ночь история о покойниках будет тем более неуместна.
Вот и все.
Ефимов вышел из лифта и двинулся по коридору.
Нет, не все… Тиль еще раз прокрутил вариант с карнизом. Нога соскальзывает – се ля ви, – на раме остается лоскут кожи с левой ладони, потом – а-а-а-а!! – он все-таки закричит. Потом – тяжелый удар об асфальт, белые лица прохожих, сирена «скорой». Грузят, увозят.
А где оцепление?..
Спустя несколько минут из парадного выбегает Ефимов. Он почему-то один.
Где группа захвата? Где бойцы московского «Аза»?
Следователь остановился у порога – уже не в варианте. Здесь, на семнадцатом этаже.
Тиль распахнул дверь, и Ефимов замер с согнутым пальцем. Он так и не постучал.
– Доброе утро. Это у вас что, интуиция?..
– Хороший слух, – буркнул Тиль. – Заходите.
Следователь беззвучно прошелся по толстому паласу. Тиль вспомнил, что ворсистая дорожка лежит и в коридоре. Ефимов, очевидно, думал о том же.
– Много пьете? – спросил он.
– Не часто.
– Надеюсь. С вашим образом жизни нужно всегда быть в форме. – Ефимов уселся в кресло и достал из плаща бутылку пива. – Это вам. Вы ведь не откажетесь, герр э-э…
Тиль сбил крышку об угол стола и присосался к горлышку. Пиво в Восточной Европе варить не умели, но сейчас он готов был это простить.
Следователь осуждающе поцокал.
– Где же ваше самообладание? В Москве совсем недавно, а манеры уже местные, герр э-э…
Тиль отдышался и посмотрел бутылку на просвет.
– Зовите меня Шариком, – сказал он. – Устраивает?
– Главное, чтобы вас устраивало. – Ефимов подвинул пепельницу и, понюхав щепотку пепла, удовлетворенно покивал. – Это был Рихард Мэйн?..
– Он самый.
– И сколько у вас еще карточек?
– Теперь на одну меньше.
Тиль помассировал переносицу. Ареста впереди не было. Была какая-то возня, перемещения стрелков по этажам, а вот ареста… Нет. Ни его бегства, ни их погони.
– Куда-то собирались идти? – осведомился Ефимов, указывая глазами на куртку.
– Пива хотел купить.
– Значит, я сегодня за добрую фею.
Тиль усмехнулся.
– Что у вас с Козасом? – неожиданно спросил следователь.
– С кем?..
– Ульрих Козас, – отчетливо повторил он. – Козас ваш друг?
У Тиля возникло странное ощущение. То, что должно было случиться вчера на улице, происходило сейчас, у него в номере. Разговор из нереализованного варианта. И группа захвата, кстати, тоже. Но арест ему по-прежнему не грозил.
– Мы с Ульрихом не были друзьями. Врагами тоже не были, – осторожно добавил он.
– Почему это вы о нем в прошедшем времени? Как о покойнике…
Тиль поперхнулся. Не от фразы. От того, что вдруг увидел Козаса живым и невредимым. И себя рядом с ним – через десять часов, в ресторане. Беседа старых знакомых, смахивающая на деловые переговоры. О чем?..
– Мне позвонили на домашний, – сказал Ефимов. – Сегодня у меня выходной, обещал дочери… А!.. – он вяло отмахнулся. – Я всегда ей что-нибудь обещаю. Она привыкла к мысли, что ее отец врун. У вас дети есть?
– Не знаю. Вряд ли.
– Так вот. Утром был звонок с инфинитивного терминала. Ваш наверняка такой же, обезличенный… Кстати, тоже не подвиг. До двух месяцев исправительных работ.
Тилю показалось, что Ефимов отвлекает его специально. Забивает уши пустым трепом, чтобы он не смог сосредоточиться и понять, о чем они с Козасом в ресторане… И зачем?.. И как…
– Анонимный звонок, – спокойно продолжал следователь. – Некто сообщил, что готов поделиться информацией по трем убийствам. Назначил встречу, назвал адрес, просил… хм… умолял захватить пива. Чаще мы расплачиваемся конфискованными стимуляторами, а сейчас… Я решил, что это чья-то шутка.
