- Вообще-то вам следовало бы знать, мистер > Ланье, что у господина Корженовского карт-бланш, простите за старомодное словечко, на значительные расходы как ресурсов, так и денег. Эту привилегию он получил еще перед смертью, и после воскрешения ситуация не изменилась.
- Понятно, - глухо произнес Ланье.
Прямо впереди стоял комплекс низких зданий с плоскими крышами; по углам стены плавно спускались до самого песка. Воздух над сооружениями мерцал подобно миражу. "Высокая температура, - машинально предположил Ланье, вглядываясь сквозь прозрачный нос трактора, - или еще что-нибудь".
Трактор сбросил скорость в нескольких десятках метров от южного колпака и с глухим вздохом осел на песок. Дверь отползла в сторону; Мирский вышел первым, потом - Ланье, напряженно следя за реакцией спутника. Русский окинул взором дно долины, запрокинул голову к плазменной трубе. "Камень он знает, заключил Ланье. - Бывал тут. И сейчас у него не самые приятные воспоминания".
Свард согнулся в три погибели, выбираясь из машины, затем грациозно выпрямился и заморгал большими глазами.
- Прошу сюда. Господин Корженовский у себя дома.
Шаг Ланье сделался пружинящим. Вращение давало Камню шесть десятых земного тяготения на полу любого из Залов - одно из немногих свойств Пуха Чертополоха, которые всегда нравились Ланье. Он вспомнил, как десятки лет назад, еще до Погибели, неистово крутился на параллельных брусьях в Первом Зале. Да, когда-то он блаженствовал - находился в отменной физической форме. Не зря занимался в колледже гимнастикой.
В ста метрах к востоку от комплекса сиротливо приткнулся невысокий белый купол. Ведя гостей по гравиевой дорожке, Свард послал рецептору купола приветственный пикт. Когда они приблизились, навстречу выплыло изображение простертой зеленой руки.
- Он предлагает войти, - пояснил Свард. Квадратная входная дверь отъехала вбок, и в проеме показался Конрад Корженовский в простом темно-синем костюме. Тридцать с лишним лет Ланье не видел его во плоти, но за это время Инженер мало изменился: та же худощавая фигура, круглое лицо, -коротко подстриженные перечно-серые волосы, длинный острый нос, темные проницательные глаза - они-то и переменились, казались озабоченнее прежнего и вызывали беспокойство. И еще: вобрав в себя часть Тайны Патриции Васкьюз - ту часть человеческой психики, которую невозможно синтезировать, - Корженовский как будто перенял и некоторые внешние черты великого математика, достаточно узнаваемые, чтобы ее образ возник в памяти Ланье.
"Каковы ощущения, когда она - часть твоего существа?" На допогибельной Земле популярна была пересадка сердца, пока не довели до совершенства технику протезирования. "Как чувствует себя человек, которому трансплантировали часть чьей-нибудь души?"
- Рад снова вас видеть. - Корженовский пожал ему руку и мельком взглянул на Мирского, видя в нем, очевидно, не гостя, а скорее неразгаданный курьез. Инженер предложил им войти и садиться. Интерьер-протей являл собою скопище белых и серых цилиндрических сталактитов разной длины и толщины из вещества, похожего на сдобное тесто. По пути Корженовский раздвинул некоторые из них (они отзывались тихим шипением), а когда остановился, приказал полу сформировать кресла. Те возникли мгновенно. Русский сел и с видимым облегчением сложил руки на груди: волнение, которым от него веяло по дороге, сгинуло без следа.
Свард попрощался, что-то быстро сообщил Инженеру пиктами и удалился. Корженовский решительно скрестил руки на груди, подражая Мирскому, и встал перед посетителями. На его лице появился налет строгости, даже раздражения.
- Господин Ланье, мы столкнулись с настоящей головоломкой, - вымолвил он, взирая на русского, если это на самом деле Павел Мирский, а не умелая подделка. - Он пристально поглядел на Ланье. - Вы уже разобрались?
- Нет.
- А что говорит интуиция?
Слегка опешив, Ланье ответил не сразу.
- Вообще-то, затрудняюсь сказать. Если у меня и есть интуиция, то от всей этой мистики она полностью отключилась.
- Мне достоверно известно, что Павел Мирский улетел по Пути вместе с Половиной Осеграда, что Путь закрылся за ним и его сподвижниками и что с тех пор к этой Земле ни разу не прокладывались Врата. Если он действительно Павел Мирский, то это означает, что он вернулся по дорожке, о которой мы не имеем представления.
Русский чуть переместился в кресле, опустил руки на колено и кивнул, промолчав, как будто разговор шел вовсе не о нем.
- Он выглядит самодовольным. - Корженовский задумчиво потер подбородок. Кот с канареечным перышком в пасти. Надеюсь, он не в обиде на нас за тщательный осмотр. Датчики утверждают, что он материален, как любой человек, вплоть до атомной структуры. Он не призрак ни в старом, ни в новом понимании этого термина. Если это и проекция, то неизвестной нам природы. - Корженовский говорил с таким видом, будто очищал от шелухи рациональное зерно. - Его генетический код идентичен занесенному в банк медицинских данных в городе Третьего Зала. Вы генерал-лейтенант Павел Мирский?
Взгляд русского упирался в пустоту между Инженером и Ланье.
- Простейший ответ - да. Пожалуй, это близко к истине.
- К нам прибыли по собственной воле?
- Можно сказать, да.
- Как вы попали на Землю?
- Это очень сложно, - ответил русский.
- Господин Ланье, вы располагаете временем, чтобы послушать?
- Располагаю, - кивнул Ланье.
- Мне бы хотелось, чтобы здесь присутствовал Ольми, - сказал Мирский.
- Увы, Ольми не отвечает на вызовы. Я подозреваю, что он на Пухе Чертополоха, но где именно - неизвестно. Я велел дублю найти его и ввести в курс дела. Возможно, он придет к нам, а может, и нет. Как бы то ни было, я бы хотел поскорее услышать вашу историю.
Мгновение русский смотрел на безукоризненно чистый пол, затем вздохнул.
- Хорошо, начну. Просто так рассказывать - дело трудное и мучительно долгое. Можно воспользоваться вашим проектором?
- Извольте. - Корженовский приказал силовому лучу опустить ближайший проектор. - Интерфейс понадобится?
- Нет, пожалуй. Я нечто большее, чем кажусь. - Мирский дотронулся пальцем до каплевидного устройства. - Прошу извинить, что не до конца раскрылся перед вашей аппаратурой.
- Ничего, мы не в претензии, - заверил Корженовский с абсурдной вежливостью.
По спине Ланье вновь побежали мурашки.
- Начинайте, - предложил Инженер.
Интерьер квартиры растаял, уступив чему-то... чему именно, Ланье догадался не сразу. Сгустку изображений: Путь, Осеград, первые дни Мирского в лесистом Вельде Центрограда, разбег по щели...
Проецируемые картины вращались и вызывали головокружение. Зрители утратили чувство времени. Мирский рассказывал, а Корженовский и Ланье переживали все, что он испытал.
