Он взбежал по лестнице, опустил листок в прозрачный почтовый ящик и устремился за адмиралом. Догнал его на перекрестке и вдруг испугался: а сможет ли он потом найти эту тенистую улицу? Как она называется?
УЛИЦА БЕРТЫ БРЕТАР
Актриса Берта Бретар бросилась с вершины Муллер-дома от несчастной любви к Великому Муллеру
— было написано на серебряной табличке.
Муллер! Всюду Муллер! Неужели все улицы на этом этаже носят имена его несчастных любовниц? Неужели этот бог так чванлив и мелочен? Но как бы там ни было, надо хорошенько запомнить это название, чтобы не потеряться… Затем они свернули на
ПРОСПЕКТ АННЫ ДИМЕР
которая, судя по надписи на табличке, была сожжена за то, что из ревности к Муллеру убила королеву Гертруду.
Проспект заканчивался дворцом на хрустальных столбах. Широкая лестница, ведущая к нему, казалась черной от множества людей в цилиндрах. На фронтоне горели красные как кровь неоновые буквы:
БИРЖА
Золотой муравейник. — Жирный идол под балдахином. — Хрустальные уста динамика. Техника биржи. — Петр Брок узнает кое-что о себе. — «…скажите еще — социалист… »
Старый сводник остановился у подножия лестницы. Снова расправил складки на брюках, пересчитал звезды на груди и осторожно двинулся вверх по ступенькам. Брок следовал за ним по пятам.
Они вошли в огромный стеклянный зал. Под золотой гроздью матовых шаров кишела черная толпа. Изящная парадная лестница вела на обнесенную балюстрадой галерею. В углу под золотым балдахином в ярко-алом кресле — золотая фигура невероятно толстого, с двойным подбородком, божества. В потолке над ним — выпуклая линза. От нее, как от солнечного диска, расходятся золотые лучи. Может, в это огромное увеличительное стекло чей-то гигантский глаз, как микробов под микроскопом, рассматривает людей.
Толстые ковры гасят звуки шагов, слышен только шорох шелковых фраков, трущихся друг о друга. Лица — как тусклые пятна, лишь поблескивают глаза да белые квадраты манишек, похожие на дверцы, открывающие доступ к механизмам этих черных манекенов, которые начинают двигаться, стоит завести пружину, спрятанную где-то под фалдами. Правые руки взлетают на определенную высоту, тянутся друг к другу и смыкаются, как противоположные полюса магнитов. Толстые пальцы этих рук унизаны золотыми перстнями.
Все кругом в непрестанном движении — однако же пути их никуда не ведут. Люди пробираются в тесноте мимо друг друга, снуют по запутанным кривым, возвращаются, собираются в группки и тут же расходятся.
Доносятся бессвязные слова, гортанный смех, выкрики.
Петр Брок совершенно заблудился в этой сутолоке. И адмирала своего потерял… Он словно попал в муравейник и сам превратился в муравья. Перебегал с места на место, пролезал, подлезал, слушал, наклоняясь к черным клочьям бород и ловя несущиеся со всех сторон восклицания.
Лишь немного погодя, когда Брок стал разбирать целые фразы, он понял, что главные сообщения шли из хрустальной трубы, установленной на возвышении напротив входа в углу зала, а на фасадной стене, на белом экране, мельтешили надписи, лозунги, цифры и какие-то странные знаки, которые сквозь хрусталики глаз проникали человеку в сознание, запечатлевались в мозгу.
Только теперь Брок начал догадываться, что собой представляет Огисфер Муллер! Сколь чудовищной силой и властью наделен этот таинственный человек, который находится всюду и нигде! Здесь шел неравный бой муллеровских муллдоров с нищенскими валютами других стран. Здесь имя его произносилось тысячу раз на дню, тысячью уст. Оно звучало как заклинание, как победный клич, как мольба о пощаде, как хруст костей под кованым сапогом. Линза в потолке была его оком! Микрофон в стене — его ухом! Хрустальный динамик — его устами! Его рука может вдруг высунуться из потолка, сам он может вдруг возникнуть в зеркале…
Как знать, не присутствует ли он здесь в эту минуту — в образе биржевого игрока, маклера или лакея… Никто его не видел, никто не ведает…
Постепенно Петр Брок сориентировался. Напрягая зрение и слух, различил в неистовых выкриках, несшихся из динамика, слова и цифры, которые толпа подхватывала на лету и повторяла, как эхо.
ДИНАМИК. Куплю пятьдесят черных акций…
ЭКРАН. Курс: 29, 30, 31, 32, 33…
ГОЛОСА. Слышите, Муллеру нужен уголь…
ЭКРАН. Курс: 35,36…
ГОЛОСА. Солиум улетучивается…
— Рудокопы бунтуют…
— Дело пахнет революцией…
— Они разрушили лестницу Р…
— Заминировали шахту Б…
— Я предлагаю пятьдесят…
— Держись…
ЭКРАН. Курс: 38,39…
ГОЛОСА. Витек из Витковиц лезет из берлоги…
— Голова еще не вылезла…
— Как вылезет, так и слетит…
— Предлагаю сорок…
ДИНАМИК. Куплено…
ГОЛОСА. Муха проглотила слона…
— Сегодня я миллионер…
— Подождем еще…
— Он с нами играет…
— Стать богаче он уже не в состоянии…
ДИНАМИК. Куплю двадцать тысяч пар рабочих рук…
На экране пляшут цифры биржевых курсов, но Брока это уже не интересует. Он переходит от группы к группе, прислушиваясь к разговорам:
— Черные по два муллдора!
— Муллер берет только белых!
— Я купил желтых, они лучше работают!
— Но быстро изнашиваются!
— Предлагаю белых по пяти муллдоров. Товар из Испании!
— Они тупы и ленивы…
— Французы сноровистее, я выброшу их на рынок, когда поднимется франк…
ДИНАМИК. Куплено…
— Продам пятьдесят вагонов таблеток «ОККА »…
— Товар двести пятьдесят шесть!
— Не требуется! Старые запасы!
— Склады ломятся.
— Неделю назад купил полвагона. Для тысячи ртов на пять лет хватит!
— Да, мсье, таблетки дешевы, зато рты дороги!
— В три месяца вместо завода — лазарет…
— Специфический недуг — высыхание крови…
— Тс-с-с!
— А Индия — кому она говорит спасибо? А? Наши таблетки спасли в голодный год миллионы людей!
— В конце концов любая машина иной раз портится, а людей изготовлять нет нужды!
— Сама природа обеспечивает их перепроизводство!
— Без таблеток, Великий Визирь, в наши дни конкуренции не выдержишь!
— Таблетка — это не пища, это смазка для механизма!
— Голодный, алчный, ленивый, а вдобавок чувствительный механизм! Неужто он себя окупит?
— Строго между нами, Ференц, дикари и те их не жрут, не говоря уж о собаках!
