— Заткнись!
Проехав по обводной дороге, они остановились там, где на обочине застыли толстые бетонные буквы "АЛГА". Лейтенант вышел и жестом показал Картазаеву, чтобы выметался.
Солнце находилось в зените, было видно каждую сосновую иголку на обочине. Приглядевшись к менту, Вольд безо всякого перехода, резко, нутром понял, что никакой это не мент.
Мощная бычья шея. Профессионально уставившийся в глаза, никуда не шныряющий взгляд. Не напряженная, но и не расслабленная фигура. Для такого, чтобы собраться и нанести смертельный удар, не нужна пауза. Спецназовец?
Да, если бы не одно но. Переодетый спецназовец никогда бы с таким шиком не носил форму. И так нарядная клоунская форма ДПС сидела на нем как влитая. Одновременно создавая ощущение, что она не касается тела. Ни морщинки на кителе. Стоящий колом воротничок.
Вольд не приходилось сталкиваться с живыми офицерами СС по вполне понятным причинам, но документы читать приходилось и фотографии видеть. Именно с таким шиком носили черную форму офицеры дивизии СС "Анненербе".
Сходство усиливал презрительный взгляд. Лейтенант смотрел на него, как на недочеловека. Как на мясо.
Вольд переменил ногу. Теперь стреляющие лезвия были направлены на противника.
— Это бесполезно! — ухмыльнулся лейтенант.
Наваждение продолжалось. Если он подозревал, что пограничники могли догадываться про "мальчика-с-пальчика", то этот знал про него наверняка.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
— Видишь эту надпись? — лейтенант указал на надпись. — Зайдешь за нее, тебя убьют.
Коротко и ясно. После чего сел в машину и, не оглядываясь, укатил. Картазаев подошел к надписи. Вблизи буквы казались не такими огромными.
Если идти пешком, то до города часа три ходу, если конечно не подберет попутка, или вернется милиционер и исполнит угрозу, тогда его тоже подберут, только труповозка.
Картазаева больше занимало другое. Лейтенант сказал "тебя убьют", а не "я тебя убью". Кого он имел в виду?
Рита Власкина и Рая Томлева гуляли по городу. Не сговариваясь, они не вспоминали о предыдущей ночи. Осень на море удалась. Было солнечно и тепло. Золотые листья несло по улицам, пахло солью и йодом. Они останавливались во всех уличных кафе. Брали коктейли, пиво, мороженное.
— Релаксация, — Ритка закатывала глаза, чуть не мурлыча, словно кошка, наевшаяся сметаны.
От выпитого, от ее уморительной хитрой рожицы становилось смешно. Рая улыбалась и была готова простить подружку. Они решили зайти в кино. На втором этаже перед входом в зал располагались многочисленные прилавки с попкорном и кока-колой. Каждый имел свой порядковый номер. Ритка потянула подружку к пятому номеру.
— Что закажете? — спросила девушка, казавшаяся фарфоровой из-за своей сверкающей униформы.
— Мы сделаем арифметический заказ, — выпалила вдруг Ритка, ее прямо распирало от хорошего настроения.
— Как это? — не поняла продавщица.
— У вас пятое окно, стало быть, дайте нам четыре попкорна, три коки, два мороженного.
Лицо девушки стало серьезным. Незаметно с него исчезла улыбка.
— Вы забыли про единицу.
— Ничего я не забыла! — Вспылила Ритка. — Принесите одну сигарету!
Когда они очутились за столиком, она зашлась от смеха.
— Я сейчас описаюсь от смеха!
— Да что с тобой? — спросила Рая.
— Эх, Рая, ключи от рая. Ты хоть догадываешься, где мы находимся? — подружка заговорщицки наклонилась к ней. — Это тоже резервный пункт связи.
— Ты с ума сошла? — побледнела Рая. — Ты что себе позволяешь? И тебе смешно? Ты погубить меня хочешь и себя заодно.
— Да, ладно тебе, не кипятись. Как Бельцов пропал, все эти пункты резервной связи превратились в детские игрушки. Их мог использовать только он лично, если бы конечно сюда прибыть изволил. Так что сиди не дергайся. В случае чего на меня сошлешься. Ты ведь ничего не знала.
— Знала, не знала, не в этом дело, — Рая оглядела зал, но никому не было до них дела. — Как ты думаешь, что случилось с майором. Жив ли он?
— Ой, не знаю, подружка. Я же не экстрасенс. Все мои знания от одного штабиста, который думает лишь о том, как бы притушить свою длинную и вялую сигару в чьей-нибудь пепельнице.
— Только без подробностей.
— Какие мы нежные. Так вот этот сигаретчик поэтому мне все и разболтал, что эти сведения становятся не особо секретными в одном случае, а именно когда агент мертв.
— Его убили?
— Кто его знает. Штабист сказал, что маршрут следования буквально носом перерыли и никаких следов не нашли. Такое может быть в двух случаях. Во-первых: действовали профи. Спецслужбы потенциального врага.
— Американцы?
— Марсиане! — крикнула Ритка.
— Чего ты орешь? — даже обиделась Рая.
— Глупость говоришь потому что. Упрощенное у тебя понятие о врагах.
— Ладно, успойкойся. А какой второй случай?
— А второй, это если сам агент не хочет, чтобы его нашли. У резидента ведь столько легенд заготовлено, заляжет во тьму — таракань главбухом в леспромхоз, до пенсии не найдешь. А что до спокойной жизни, Райка, скучно мне так жить. Душа просит чего-то такого. Полета что — ли. Гранатовый браслет хочу. Любви хочу с настоящим мужиком, чтобы заставил он меня забыть обо всем. А если драку, то уж до смерти.
— Чего ты раздухарилась? Сама же признавалась, что боишься того, кто окажется гораздо сильнее тебя.
Ритка потемнела лицом.
— Я его и сейчас боюсь, — призналась она. — Чувствую себя над обрывом, одиноко и холодно вокруг. Только ветер в пропасть подталкивает. Готова в любой момент рухнуть и свернуть себе шею.
Как это часто бывает у женщин, ее тревожное состояние мгновенно передалось Рае.
— Перестань, Ритка! — воскликнула она.
Та словно очнулась.
— Извини, меня уже в дурку пора сдавать. Нервы в последнее время шалят. Иногда ловлю на себе взгляд, оборачиваюсь, нет никого. Иду дальше, опять смотрят. Может, за нами действительно следят?
— Кому мы нужны? — неуверенно возразила Рая, от былого легкого настроения не осталось и следа.
Принесли заказ. Давешняя фарфоровая официантка расставила тарелочки и стаканчики с торчащими трубочками. Сверху на один из них положила сигарету и сказала так, чтобы слышали только они:
— Тот, кого вы спрашиваете, уже отзвонился, но велел ничего не передавать.
Когда Рая глянула на подружку, у той было не лицо, а застывшая маска. Казалось, они видят продолжение дурного нескончаемого сна.
— Уйдем отсюда как можно скорее, — сказала она.
