– С ним что-нибудь случилось? – с осторожной улыбкой проворковала она.
– Надеюсь, что нет, – Игорь Васильевич шагнул вперед, – только я не могу его найти со вчерашнего дня.
– Проблемы с холодильником? – полюбопытствовала Галина, привыкшая, что к Стрелкову частенько обращались частным образом, минуя мастерскую.
Он шагнула в спустившийся лифт и вопросительно посмотрела на Дудина. Он двинулся следом и встал почти вплотную к ней.
– Да, – кивнул Игорь Васильевич, нажимая кнопку с цифрой «шесть». – Вы случайно не знаете, где он может быть?
– На работе, наверное, – равнодушно пожала плечами Галина, – где же еще? Я только что с дачи, так что ничего определенного сообщить вам не могу.
Удовлетворенно хмыкнув – его догадка оказалась правильной – Игорь Васильевич все же попытался выяснить кое-что еще.
– Сергей Петрович не был с вами на даче?
– Нет, – зычно хохотнула Галина, – у него свои способы снять стресс: рыбалка, карты, водка…
– Понятно, – кивнул Дудин, – а когда он обычно возвращается домой после работы?
– Если не загуляет где-то с друзьями, – ответила Галина, – то около семи вечера.
– И часто у него бывают загулы?
– Не часто, – покачала она головой, – но периодически. А почему бы вам не поискать его на работе? – спросила она, когда лифт остановился на шестом этаже.
– Я звонил, – ответил Игорь Васильевич, – Сергей Петрович сегодня там не появлялся.
– Вот как? – Галина бросила в сумку очки, которые держала в руках с тех пор как вошла в подъезд и загремела ключами, отпирая входную дверь. – Где же он может быть?
– Это я и хотел узнать у вас, – Игорь Васильевич упорно стоял рядом.
– Понятия не имею, – пожала она плечами, входя в прихожую.
– У вашего мужа есть друзья?
– Полно, – с пренебрежением ответила Галина, – но где они живут, я не знаю, если вы это имеете в виду. Я за Сергеем не бегаю, как некоторые, – с вызовом добавила она.
– А если с ним что-то случилось? – не унимался Дудин.
– Надеюсь, что нет, – Галина собиралась захлопнуть дверь перед носом Игоря Васильевича, но он придержал ее рукой и сунул в щель картонный прямоугольничек с номером своего сотового.
– Позвоните мне, пожалуйста, когда Сергей появится. Это очень срочно.
– Позвоню, – пообещала Галина.
– Вот черт, – пробормотал Дудин, оставшись на лестничной площадке один.
Он постоял немного, задумчиво почесывая кончик носа, а потом спустился на первый этаж.
– Ну что? – поинтересовался Макс, как только шеф забрался в салон «девятки».
– Эта дура, как я и предполагал, оттягивалась на даче. Дай-ка закурить, – Игорь Васильевич протянул руку за сигаретой. – Где ее муженек, не знает, – добавил он, глубоко затянувшись, – но я так думаю, что никуда он не денется.
– Значит, будем куковать дальше?
– Не куковать, а работать, – раздраженно поправил его Дудин, – нам за это деньги платят.
– Работать, так работать, – не стал спорить Макс, – только пожрать бы надо чего-нибудь. Может, я сгоняю?
– Давай, только быстро, – разрешил Игорь Васильевич, – и не покупай мне больше этих хот-догов, у меня от них изжога!
* * *
– Приехали, – брюнет остановил машину не стоянке, возле двенадцатиэтажного здания «Тарасовневтегаза».
Выйдя сам, он подождал, пока из салона выберется Спирягин, и молча кивнув ему головой, направился к парадному входу.
Вадим Михайлович торопливо засеменил следом за ним.
– Это со мной, – брюнет покосился на Спирягина, предъявив охраннику в камуфляже какое-то удостоверение.
– Проходи давай, – удовлетворенно согласился охранник – детина, ростом не уступавший сопровождающему профессора парню, а телесами превосходящий.
– Иди, – брюнет легонько подтолкнул доктора в спину.
Спирягин зашаркал по мраморному полу, совершенно не обращая внимания на роскошную отделку вестибюля «Тарасовнефтегаза». Единственное, что он успел рассмотреть, это живые пальмы высотой не менее трех метров каждая, растущие в огромных кадках. В сопровождении брюнета они поднялись в блистающем хромом и зеркалами скоростном лифте на последний этаж и пошли по мягкой ковровой дорожке в дальний конец коридора. Брюнет отворил перед Спирягиным полупрозрачную дверь, подождал, пока тот войдет и шагнул следом.
В большой приемной, не считая брюнета и Спирягина, была только секретарша – смазливая молодая блондинка с большими голубыми глазами. У ней была такая огромная грудь, что Спирягину показалось, что тонкая кофточка при первом же неосторожном движении лопнет по швам, и колыхающиеся полушария вывалятся на всеобщее обозрение. Секретарша поднялась со своего места, и профессор зажмурился, но кофточка выдержала.
– Вадим Михайлович? – сверкнув ослепительными зубами, поинтересовалась секретарша. – Проходите, вас ждут.
Она показала на огромную дубовую дверь, за которой, как думал Спирягин, притаилась его судьба. На полусогнутых от нервного напряжения ногах, профессор подошел к двери и потянул за бронзовую ручку. Он очутился на пороге вытянутого кабинета, стены которого были отделаны дубовыми панелями. От благородного дерева исходила какая-то особая аура, строгая и в тоже время мягкая, благодаря которой Вадим Михайлович немного успокоился. Колени перестали подгибаться, и Спирягин, подняв голову, смело посмотрел в глубь кабинета.
В конце длинного, почти во весь кабинет, стола, восседал хозяин. Даже с расстояния в два десятка метров, он показался Спирягину очень большим. Вообще-то доктор видел его пару раз, но это было несколько лет назад, когда Вадим Михайлович объяснял ему суть своей разработки, а после они общались только по телефону. С тех пор босс стал еще массивнее. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив тяжелые руки на подлокотники. На безымянном пальце правой руки сверкал золотой перстень с каким-то темным камнем, который тоже искрился как бы сам по себе.
– Ну, иди сюда, – раздался суровый баритон босса, – чего застыл как три тополя на Плющихе?
Спирягин приблизился, стараясь не глядеть в бесцветные глаза, смотрящие на него в упор. Они были как два бурава, старающиеся просверлить Вадима Михайловича насквозь.
– Садись, – грубо приказал босс.
Вадим Михайлович с трудом выдвинул из-за стола показавшийся ему непреподъемным стул и с облегчением плюхнулся на него. Он снова посмотрел на человека с перстнем. Тот почесал огромной ручищей сивую трехдневную щетину на мясистых щеках, вставил между влажных губ коричневую сигару и долго прикуривал, щелкнув золотой зажигалкой.
