Кейтлин привела сюда Бродерсена по охотничьей тропке, после того как он остановил машину. Дэн прихватил с собой походный набор, и в том числе нагреватель с топливной батареей, который позволил уютно согреть убежище. Спальные мешки на маллитовых ковриках сделали ночлег комфортабельным. Но они не стали спать. Сперва обменялись шутками, приготовили и съели обед. А потом… тоже не спали.
К рассвету она приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть его. Пещера выходила на запад, и лучи Персефоны прямо попадали в нее, сделав неожиданно яркой белизну тела Кейтлин: Дэну даже казалось, что он видит, как розовы ее соски. Он потянулся рукой к ласковой тяжести, и они сами легли в его ладони. Кейтлин склонилась к нему для поцелуя и замерла.
— Мой любимый, мой дорогой, жизнь моя, — едва не пела она. — Если у меня были слова, которыми я могла описать то чудо, которое вижу в тебе, люди помнили бы меня, когда забудутся Сафо и Катулл. Но даже сама Бригит не овладеет подобной магикой.
— О Христос, как же я люблю тебя, — проговорил он хриплым от любви голосом. — Как долго мы не встречались? Три года?
— Чуть больше. Я тоже считала месяцы с того момента, когда впервые поняла, что ты сделал с моей душой, и вот наконец мне представился еще один шанс быть с тобой.
— А я думал, что для тебя это просто новое приключение. Но ты уже переубедила меня. Не только своим восхитительным телом и жаром постели, но всем, что составляет тебя.
— О, я была бы на седьмом небе от счастья, если бы не те новые трудности, что привели тебя сюда. Дэн, мой Дэн, но все равно я благодарю твоих врагов за эту малость. Я не надеялась встретить тебя до осени.
— Но если бы ты задержалась в Эополисе…
Она тряхнула головой, светящиеся локоны колыхнулись, закрывая ее лицо.
— Нет, — отвечала Кейтлин совершенно серьезно, — мы ведь уже давным-давно все обговорили? Незачем обманывать Лиз и себя самого. Ты ведь любишь ее, и обязан любить. Я и сама люблю ее, и никогда не осмелюсь по собственной вине опечалить ее. Остается лишь надеяться, что она одаряет меня своей дружбой не только из чувства долга, ведь она, безусловно, знает о том, что связывает нас с тобой, хотя при мне никогда не говорила об этом.
Кейтлин села и, обняв колени, поглядела вдаль на посеребренные заросли.
— Кроме того, я лишена ее способностей, не знаю чисел и не организована, а потому не способна участвовать в твоих авантюрных предприятиях, — проговорила она. — А я умею быть паразитом. Трудиться день за днем за одним и тем же столом — работа не для меня. Я попала в перелетные птички с того часа, когда родилась. — И довольным голосом исправила себя:
— Ой, я совсем расчувствовалась: как может родиться птица?
Дэн уселся возле нее скрестив ноги.
— Наверно так, как вылупляется из яйца идея, — предположил он.
— Ага, — быстро отвечала она. — Видишь ли, Эйнштейн долго высиживал собственную идею, — ему даже носили еду и табак в гнездо, — пока наконец однажды яйцо не лопнуло и крохотная теория относительности не выглянула наружу — мокрая и голенькая, а потом бедолаге пришлось то и дело заталкивать в клюв малышу длинные извивающиеся уравнения, и в итоге жалкий птенец превратился в большого красивого петуха — общую теорию относительности, — и тогда квантовой механике пришлось соорудить для него подходящий насест.
— Да-а, — Дэн обнял ее. — Что касается проекта, я уже вижу корпус его на смазанных рельсах, потом ты приходишь и разбиваешь бутылку шампанского об голову директора — конечно, пристроенного на носу, как в старину.
Дурачества продолжались. Веселый нрав был частью того, что Дэн любил в ней.
— Ну-ка, — заметил он наконец. — Ты еще не рассказала мне о том, как обнаружила эту пещеру. Правда, я не стал отрывать время на расспросы от нашего отдыха, но все же?..
Кейтлин ухмыльнулась:
— А как ты думаешь?
— Э…
— Мы нашли ее вдвоем с одним симпатичным охотником в прошлом году… знаешь, мое сокровище, я уже почти жалею, что ты не запоздал на один день. Я как раз строила планы относительно того молодого человека, когда ты появился. Ну ладно, придется ему чуточку подождать.
Дэн попытался скрыть свое разочарование. Ощутив это, Кейтлин обняла его и сказала:
— Я тебя обидела? Извини.
— Ну что ты, я не могу надеяться на то, что ты проводила все эти долгие месяцы в безбрачии, — не без труда выговорил Дэн. — Для этого ты слишком полна Жизни.
— Дэниэл, я люблю тебя; конечно, ты у меня не первый, я любила других и достаточно жарко, но подобных чувств еще не знала. Ты силен, ты многое знаешь, любимый, руки твои умны… ты — мужчина во всем, добрый, благородный и ласковый. Тебя я буду любить, пока не закрою глаза, ну а остальные… среди них попадаются и похуже, большая часть ничего, скучных не было вообще, но рядом с тобой все они — ерунда. В лучшем случае они мне просто близкие друзья.
— Ну что ж, — согласился он. — Я тоже не придерживаюсь строгого единобрачия.
Кейтлин попыталась одолеть возникшую между ними преграду.
— Ты уже слыхал об этом, мое сердце, я не кошка. У меня случаются свои порывы, но в первую очередь мне приходится думать о нем. Я не хочу принести кому-нибудь зла, одарив друга более чем поцелуем. У меня было немного любовников, должно быть, две дюжины, если считать с того времени, когда на Земле мне исполнилось шестнадцать.
— Ну а я не всегда бывал разборчив, — признал Бродерсен, прижимая ее к себе на минутку.
— Прости меня, — наконец проговорил он дрогнувшим голосом. — Зря я всерьез воспринял твою шутку. Но…
— Что «но»? — переспросила его Кейтлин чуть помедлив.
— Наверно, дело в том, что ты сказала, что я мог оставить дом сегодня, а не вчера. И я вдруг вспомнил, что действительно оставил дом и почему сделал это.
— И ты поддался ревности, потому что память об этом ранила тебя слишком глубоко. Дорогой мой, — Кейтлин встала перед ним на колени, погладила по лицу, глядя полными слез глазами.
— Не знаю, — отвечал он. — Я не имею склонности к психоанализу. — Дэн потянулся к ней губами. — Машинка еще ездит и не очень-то громыхает, и я просто время от времени смазываю ее. О'кей, давай-ка забросим эту тему подальше, чтобы как следует уснуть.
Кейтлин оставалась серьезной:
— Нет, Дэн. Опасность грозит и тебе самому, и всем, кто тебе дорог: в первую очередь Лиз и детям. Разве оказалась бы я достойной чести быть твоей любовницей, если бы ты мог скрыть от меня свои беды? Говори.
— Я сделал это еще по дороге.
— Ты ограничился одним скелетом. А теперь облачи его в плоть, пусть он у нас погуляет.
