– И вам спасибо, Джон! Все будет сделано, как надо. Доставим в сохранности. И спасибо за поддержку… – экран погас, не дав Джеку договорить.
Все уставились на меня. Я не знал, вернее не до конца понимал, что же происходит. Меня все-таки снимают с полета?
– Ну что, драгоценный ты наш, куда ж тебя поместить? В холодильник, наверное, – улыбнулся Альфред, но улыбка вышла ненатуральной.
– Меня снимают, – упавшим голосом пробормотал я.
– Да, дорогой ты наш, тебя командируют на юпитерианскую станцию, будешь работать головой во славу нашей планеты, – командир тоже, видимо, сожалел об этом.
– А вы?
– А что мы, полетим дальше, но с новой программой и с большей надеждой на успех, благодаря тебе. Да ты не расстраивайся, мы привезем на Землю для твоих праправнуков от тебя большой привет.
– Ну что ж, и на том спасибо, – рассмеялся я и с удовольствием отметил, что у некоторых на глазах мелькнули слезы.
Наш корабль приближался к Юпитеру. На станции уже готовились к приему. Работы предстояло много, так как мы привезли с собой несколько новых блоков и множество новой аппаратуры. Ждали там и меня. Всю дорогу, остававшуюся с того памятного дня, когда меня списали с корабля, я находился на особом положении, которое для меня было, как бы выразиться точнее, неприятным, что ли. Я уже не чувствовал себя членом этой большой семьи. В отношениях с товарищами как будто ничего не изменилось, но изменения произошли во мне самом. И я не думаю, что в лучшую сторону. Я уже не был нужен им, этакий пассажир на боевом эсминце. По моему настоянию вахту я стоял наравне со всеми, режим соблюдал, как и все, но цели у меня не было. Не представляя себе, чем мне придется заниматься на новом месте, я бросался от одного дела к другому, но ничего у меня не получалось доводить до конца. И, в конце концов, я сдался. Просто-напросто отдыхал в свободное время, слушал музыку, смотрел фильмы, играл с ребятами в карты, шахматы и ждал.
Никаких инструкций по моему поводу не поступало ни с Земли, ни с Юпитера. Не поступало, значит так надо, решил я. Альфред пытался пару раз разговорить меня, просил рассказать о моей жизни. Я пробовал, но что, в конечном счете, я мог рассказать? Автобиографию? Так мне казалось, что Альфред знает ее, да и не только ее, лучше, чем я сам. Хотел рассказать о моей первой влюбленности, но потом передумал, так как, поразмыслив, пришел к выводу, что сам не уверен, была она или нет.
Не знаю, сколько смог бы выдержать подобный образ жизни такой человек, как я. Конечно, расставаться с ребятами было больно, но еще хуже было бы остаться с ними. Нетерпение нарастало с каждым часом. Поэтому, когда началось торможение, и штурман выводил корабль на рассчитанную орбиту, я, лежа в кресле, думал, что сердце мое выскочит из груди. Прошло еще много времени, пока по коридору забегали люди. Я тоже встал, не зная, что мне делать. Наконец открылась дверь, и вошел Альфред с незнакомым мне человеком.
– Вот наше сокровище, Петер, – с улыбкой проговорил он, – сокровище одна штука, в полной сохранности. Акт составлять будем?
– А как же, – без тени улыбки произнес Петерсон, – оформим все как положено. – Петер был невысоким, худощавым, со светлой вьющейся шевелюрой. Про таких девушки говорили – красавчик. Портили картину только глаза – уставшие, глаза человека с большим и печальным опытом. Он подошел ко мне и протянул руку.
– Петер Петерсон, астрофизик. Вы поступаете в мое распоряжение. Прошу собрать вещи и следовать за мной, – мы обменялись рукопожатием.
– Есть, сэр. Только один вопрос. Работы по разгрузке много, я мог бы…
– Это не ваша работа. Альфред, – он повернулся к штурману, – он всегда выполняет приказы с оговорками?
– Да, Петер. Это его отличительная черта, – вполне серьезно ответил Альфред.
– Прекрасно, – двусмысленно произнес Петерсон. – Я жду вас у командира, – и опять я не понял, меня он ждет или нас обоих. Петерсон вышел. Вещи у меня были собраны. Я повернулся к Альфреду. Он подошел ко мне, и мы обнялись.
– Прощай, друг мой, – не разжимая объятий, произнес Альфред, – извини, если что-то не так. Такая у нас жизнь, не успеешь привязаться к кому-то, как уже теряешь. Знай, что у тебя теперь есть брат. Пусть старый, но искренне тебя любящий.
– Спасибо тебе, Альфред. Ты был мне настоящим другом, – я готов был разрыдаться.
– Ну, ладно, пошли. Бери вещи и пойдем, а то придется утешать друг друга.
Он повернулся и пошел к выходу. Я взял свои вещи, оглянулся на комнату и, вздохнув, пошел за ним.
Дальнейшее потонуло в суете, охватившей корабль. С командиром попрощались впопыхах, так как у него было полно дел. Рукопожатие его было крепким, взгляд – понимающим. Со своими ребятами я попрощался на ходу, следуя за Петерсоном. Пожали руки, похлопали друг друга по плечам. Петерсон прибыл на специальном разведывательном боте, который показался мне игрушечным по сравнению с нашим кораблем. Мы прошли через небольшой грузовой отсек, где вдоль стен аккуратно были сложены пластмассовые ящики с аппаратурой.
– Ну что, Генри, привыкай к новому аппарату. На нем мы будем иногда путешествовать, – Петерсон усмехнулся, – но не особенно часто, он у нас нарасхват.
– А куда вы на нем летаете? – не удержался я. Любопытство брало верх над нерешительностью.
– Летаем, куда захотим, – наверное, не отвечать прямо на вопросы было у астрофизика в порядке вещей. «Сработаемся», – скептически подумал я.
Мы прошли еще пару отсеков, забитых аппаратурой, поблескивающей хромированными ручками и пестреющей разноцветными кнопками и колпачками лампочек. Наконец, мы попали в кабину пилота. Мне еще ни разу не приходилось летать, образно говоря, с развязанными глазами. До этого я представлял собой живой груз, погружаемый и разгружаемый по команде. От вида, открывающегося передо мной, у меня захватило дух. Такое не увидишь даже в фантастических фильмах, где декорации набирались компьютерами. Петер тронул меня за локоть и показал в одно из кресел. Я чувствовал себя как мальчишка, нечаянно попавший в мир его грез и не решающийся проснуться. Я сел в кресло, и Петер пристегнул меня ремнями к нему.
– Что, нравится? – улыбнулся он и сел в соседнее кресло. И затем, опять добавил с каким-то намеком, – ничего, привыкнешь.
Я взглянул на него и удивленно протянул.
– Вы что, сами будете вести корабль?
– А кто же еще? – он шутливо оглянулся. – Здесь больше никого нет. А, может быть, ты поведешь? Ну, тогда разреши это сделать мне, – Петер набрал на компьютере несколько команд.
В кабине раздался голос Орвилла.
