– Сэр, я предлагаю выслушать Генри, а уже потом принимать решение, – Альфред был неумолим.
– Чушь какая-то, – Орвилл встал и прошелся по комнате. – Ладно, собирай людей. Молодых не трогай.
– Командир, я еще раз прошу лично вас выслушать Генри, – уперся, как молодой бычок, штурман.
– Альфред, если бы это был кто-то другой, а не ты, – командир сжал кулаки, но взял себя в руки, – извини, Генри, это к тебе не относится. Я тебя слушаю.
Сама обстановка не располагала к спокойному изложению. Сбиваясь, я рассказывал свои догадки второй раз, Альфред, спасибо ему, направлял мои мысли. Кое-что я сознательно опустил и по взглядам Альфреда я понял, что поступил правильно.
Теперь была очередь задуматься командиру. Самое удивительное, что реакция у него была такая же, как и у Альфреда. Только сейчас я не рискнул и пошевелиться. Облегчение от того, что я понесу наказание, уступила беспокойству. Я начинал понимать, что был прав в своих рассуждениях. И кто только тянул меня за язык! Ведь, если сейчас или позже, что не имеет особого значения, командир примет решение приостановить экспедицию, а авторитетные «дяди» скажут, что все это чушь, больше возможностей ни у командира, ни у штурмана выйти в космос не будет. И все это произойдет по моей вине. Но ведь я не хотел этого! Эти люди мне симпатичны, я восхищаюсь их мужеством!
– Я думаю, что ты прав, Альфред, – задумчиво произнес Орвилл. – У меня такое чувство, что ты спасаешь нас во второй раз.
– Ты преувеличиваешь, Джек, – облегченно проговорил Альфред, невольно переходя на «ты». – На этот раз не я – а он, – с улыбкой кивнул он в мою сторону.
– Не скромничай, – во взгляде командира промелькнуло что-то похожее на нежность. – Хорошо. До ближайшего сеанса связи еще два дня. За это время мы сможем провести так называемый «следственный эксперимент». Возражения есть? Нет? Вперед.
Мы с Альфредом вышли в коридор. Он с улыбкой похлопал меня по плечу и направился в сторону штурманской. Я остался один. И не знал, радоваться мне или плакать. Теперь уж, конечно, от меня не будет зависеть ничего. Вот так – сиди и жди результатов своей болтовни. А потом жди, что сделают с экипажем. И как смотреть потом этим людям в глаза? Кто может рассказать, как это делается? А в мозгу сидел один вопрос, если эксперимент их окажется результативным, на Земле одобрят новое направление, то это означает, что и в остальном я не далек от истины. Мне стало очень жаль этих в большинстве своем прекрасных людей, мчащихся сейчас в неизвестных направлениях с ничтожным шансом вернуться домой. И страшно. Почему – я не знаю, объяснить не мог. Страшно само по себе.
Я зашел в комнату с чувством, что сейчас я оказался еще более одинок, чем был раньше и так будет всегда.
Два дня прошло. Ночевал я один. Альфред если и приходил спать, то приходил тогда, когда я спал. Дежурства уплотнили, на вахте стояли только новички. Похоже, что «старики» всем составом постоянно совещались. Я извелся за это время так, как никогда в жизни.
Обед только начался, когда в столовую вбежал Альфред и жестом приказал мне выйти. Я выскочил как ошпаренный.
– Земля на связи. Тебя требуют. Генри, главное – это спокойствие. Все будет нормально. Отвечай так, как и командиру, только соберись немного, – было видно, что он сам волновался не меньше моего.
– Альфред, а если они спросят за нарушение, что мне говорить, – для меня это было главное, за что я переживал.
– Они уже все знают. Так будет лучше, – видимо, Альфреду было не до этого, или он хорошо научился скрывать свои чувства.
– Что тебе грозит? – перепуганно спросил я и остановился.
– Да ничего не грозит, влепят выговор, а потом объявят благодарность. Давай быстрее, остолоп, о чем ты думаешь? – Альфред схватил меня за руку и потащил.
Мы вбежали в командирский пульт. Сидящие вокруг экрана повернули к нам головы. Раздался голос, иногда заглушаемый потрескиванием.
– Так его еще за ручку надо водить? А вы рассказывали, что он герой! – Голос принадлежал руководителю полета.
«Старики» рассмеялись. Я взглянул на экран и увидел улыбающегося начальника.
– Ну-с, расскажите нам, молодой человек, что вы там говорили насчет экспедиций с первого номера по восьмой? – посерьезнел Саммерс. Я обомлел, так как ожидал любого вопроса, кроме этого.
– Ну, смелее, не бойтесь меня, я очень далеко, – снова не удержался от шутки Саммерс, стараясь подбодрить меня.
Я решил рассказать все так, как это был на самом деле.
– Все произошло само собой. Я выстраивал логическую цепочку за, грубо говоря, убийцу и фраза «предыдущие не выдержали первых двух испытаний и сошли с орбиты» пришла мне в голову, как само собой разумеющееся, сэр. Я думаю, что это плод моей фантазии, сэр. Я пытался следовать логике, сэр, – я чувствовал, что теряю нить того, что хотел сказать. Саммерс, наверное, нашел, что ничего более нужного я сказать не смогу и перебил:
– Плод вашей фантазии. Забавно. А вы знаете, что все, кроме вашей последней догадки, уже подтвердилось? Ваши начальники, – он посмотрел на Альфреда, – питающие к вам слабость, еще не доложили вам об этом?
– Нет, сэр, – я был обескуражен. Вот это дела!
– Так вот я тоже пытаюсь создать логическую цепочку, вроде вашей. Во-первых, штурман, как оказалось, вопреки разрешению командира выдал вам информацию, не надлежащую разглашению. Во-вторых, вы единственный на корабле, да и не только на корабле, логически, как вы говорите, связали воедино все факты и определили направление главного удара нашего противника, так мы его условно назовем. В-третьих, при объяснении со штурманом он снова не смог удержаться и нарушил инструкции, хотя прекрасно знал, что за это полагается. И, в-четвертых, ваша догадка о том, что остальные корабли сбились с курса. Все это о чем-то вам говорит? – Саммерс пристально смотрел на меня и ожидал ответа.
– Нет, сэр, – только и смог я сказать. Честно говоря, мне его логика была непонятна.
– Так я и думал. Командир Орвилл, после сеанса объясните все своему подчиненному. А сейчас слушайте приказ. Штурману объявить выговор. Командиру объявить выговор. Формулировки понимаете сами. Помощник штурмана по прибытии на станцию поступает в распоряжение Петерсона. Вакансия будет заполнена на станции. Еще осталась пара минут. Теперь неофициально. Сами понимаете, выговора для проформы. Пока вы вернетесь, их уже и следа не останется, как, впрочем, и от меня. Я что хочу сказать. Ребята, я восхищен. Я горжусь, что работал с вами. И еще. За помощника головой отвечаете. Еще раз спасибо! – мне показалось, что в глазах его мелькнули слезы.
