— Милый Роберт!.. — сказала молодая девушка.
— Мери, мне надо сказать тебе кое–что. Ты не будешь сердиться, правда?
— Зачем же мне сердиться на тебя, дитя мое!
— И ты позволишь мне сделать то, что я задумал?
— Что ты хочешь сказать? — взволнованно спросила Мери.
— Сестра! Я хочу быть моряком…
— Ты покинешь меня? — вскрикнула Мери, сжимая руку брата.
— Да, сестра, я буду моряком, как мой отец, как капитан Джон! Мери, дорогая Мери, ведь капитан Джон не потерял надежды разыскать отца. Верь в его преданность, как я верю в нее. Джон обещал сделать из меня отличного, выдающегося моряка, а пока мы будем вместе искать отца. Скажи, сестра, что ты согласна. То, что отец сделал бы для нас, мы, а особенно я, должны сделать для него. У меня только одна цель в жизни: искать, непрестанно искать того, кто никогда не покинул бы нас, ни тебя, ни меня. Мери, дорогая моя, как он был добр, наш отец!
— Как благороден, как великодушен! — добавила Мери. — Знаешь, Роберт, ведь наша родина им уже гордилась, и если б судьба не пресекла его деятельности, то он занял бы место среди выдающихся людей нашей страны.
— Я в этом уверен! — воскликнул Роберт.
Мери Грант прижала брата к груди, и мальчик почувствовал, как лоб его оросили ее слезы.
— Мери! Мери! — воскликнул — он. — Пусть наши друзья молчат, но я до сих пор не утратил и никогда не утрачу надежды. Такой человек, как наш отец, не мог умереть, не выполнив своей задачи!
Мери Грант не в силах была отвечать: ее душили рыдания. Молодая девушка была глубоко взволнована мыслью о новых поисках Гарри Гранта и о безграничной преданности молодого капитана.
— Значит, мистер Джон еще не потерял надежды? — спросила она.
— Нет, он продолжает надеяться, — ответил Роберт. — Это брат, который никогда нас не покинет. Ведь правда, сестра, я буду моряком, и мы вместе будем искать отца? Ты согласна?
— Согласна! Но нам придется расстаться… — прошептала девушка.
— Ты останешься не одна, Мери. Я знаю! Мой друг Джон сказал мне это. Миссис Гленарван не позволит тебе уйти. Ты женщина, сестра, и можешь и должна согласиться принять ее благодеяния. Отказаться — значит, быть неблагодарной. Но мужчина, — отец много раз повторял мне это, — мужчина должен сам ковать свою судьбу!
— Что будет с нашим милым домом в Денди? Ведь с ним связано столько воспоминаний!
— Мы сохраним его, сестричка! Все обдумали, и хорошо обдумали, наш друг Джон и лорд Гленарван. Ты будешь жить в замке Малькольм у лорда и леди Гленарван, как их дочь. Это он сам сказал моему другу Джону, а тот рассказал мне. Ты будешь чувствовать себя у них как дома, тебе будет с кем поговорить об отце. А в один прекрасный день мы привезем его самого! Ах! Какой это будет чудесный день! — воскликнул, сияя восторгом, Роберт.
— Брат мой, мальчик мой, как счастлив был бы отец, если б слышал тебя! — сказала Мери. — Как ты похож, милый Роберт, на него, на нашего обожаемого отца! Когда ты станешь взрослым, то будешь вылитый отец!
— О Мери! — краснея от благородной сыновьей гордости, воскликнул мальчик.
— Но чем отблагодарим мы лорда и леди Гленарван? — промолвила Мери.
— О, это легко сделать! — сказал с юношеской самоуверенностью Роберт. — Мы будем любить их, почитать, говорить им об этом, крепко целовать, а если нужно будет, то пожертвуем ради них жизнью.
— Нет, лучше жить для них! — воскликнула девушка, целуя брата. — Они предпочтут это, и я тоже.
Дети капитана Гранта умолкли. Мечтательно глядели они друг на друга, окутанные ночной мглой. Но, мысленно продолжая свой разговор, они задавали друг другу вопросы и отвечали на них. Вокруг тихо зыбилось море и светилась сквозь сумрак бурлившая за винтом вода.
Вдруг произошло нечто странное, сверхъестественное. Брату и сестре одновременно показалось, будто из лона волн, попеременно то темных, то светящихся, прозвучал чей–то голос, и его глубокий, тоскующий звук проник в самую глубь их сердец.
— Помогите! Помогите! — прозвучало в тиши.
— Мери, ты слышала, слышала? — спросил Роберт.
И поспешно перегнувшись через перила, оба стали напряженно вглядываться в мглу, но ничего не было видно — лишь безграничный сумрак стлался перед ними темной пеленой.
— Роберт, — пролепетала бледная от волнения Мери, — мне почудилось… Да, почудилось, как и тебе… Мы бредим с тобой, Роберт, милый…
Но снова раздался голос, призывавший на помощь, и на этот раз иллюзия была так сильна, что у обоих одновременно вырвался тот же крик:
— Отец! Отец!
Это было уже слишком для Мери. Волнение ее было так сильно, что она без чувств упала на руки брата.
— Помогите! — крикнул Роберт. — Сестра! Отец!.. Помогите!..
Рулевой бросился поднимать бесчувственную девушку. Прибежали стоявшие на вахте матросы, появились разбуженные шумом Джон Манглс, Элен, Гленарван.
— Сестра умирает, а отец там! — воскликнул Роберт, указывая на волны.
Никто не мог понять, в чем дело.
— Да, да, — повторял мальчик, — отец мой там! Я слышал его голос, сестра тоже слышала…
В эту минуту Мери пришла в себя и, словно безумная, повторяла:
— Отец! Отец там!
Несчастная девушка, перегнувшись через перила, хотела броситься в море.
— Милорд, леди Элен, говорю вам, отец там! — твердила она, сжимая руки. — Уверяю вас, я слышала его голос! Он подымался из волн, словно жалоба, звучал, словно последнее «прости»…
У бедняжки сделались судороги, она рыдала и билась. Пришлось отнести ее в каюту. Элен пошла туда же, чтобы оказать ей помощь.
А Роберт продолжал повторять:
— Отец мой! Отец мой там! Я в этом уверен, сэр!
Свидетели этой мучительной сцены не сомневались, что дети капитана Гранта стали жертвой галлюцинации. Но как убедить их в этом?
Гленарван первый попытался это сделать. Взяв за руку Роберта, он спросил его:
— Ты слышал голос своего отца, дитя мое?
— Да, сэр. Там, среди волн. Он кричал: «Помогите! Помогите!»
— И ты узнал этот голос?
— Узнал ли я его голос, милорд? О да, клянусь вам! Моя сестра тоже слышала и тоже узнала его. Неужели вы думаете, что мы оба ошиблись? Сэр, едемте скорее на помощь отцу! Шлюпку! Шлюпку!
Гленарван, поняв, что разубедить бедного мальчика невозможно, решил сделать последнюю попытку и позвал рулевого.
— Гаукинс, — спросил он, — вы стояли у руля, когда мисс Грант сделалось дурно?
— Да, — ответил Гаукинс.
— И вы ничего не заметили, ничего не слышали?
— Ничего.
— Вот видишь, Роберт!
— Если бы это был отец Гаукинса, то Гаукинс не сказал бы, что ничего не слышал! — с неукротимой энергией воскликнул мальчик. — Это был мой отец, сэр, мой отец, отец!
