– Если бы он хотел просто убить нас, то сделал бы это сразу, как только мы вошли в замок, или еще раньше… Пойдем…
– Ну я и дурак, – пробормотал Тролль, решительно и обреченно наступая на центр круга. Глеб прыгнул за ним.
Сначала ничего не произошло. Они стояли, плотно прижавшись спинами друг к другу и держа наготове оружие. Затем все вокруг померкло, расплылось, пропало куда-то, и вдруг замелькали перед глазами бешеные кадры, закружились вереницей яркие картинки, словно молния выхватывала куски пейзажей, демонстрируя сумасшедшее слайд-шоу: деревни и города, поля и сады, степи и леса, моря и пустыни, горы и озера, какие-то пещеры, помещения, комнаты, казематы – все закрутилось в сумасшедшем танце, сливаясь в неразборчивую пестроту, обрушиваясь яркими красками на мозг, наслаиваясь картинкой на картинку, погребая разум…
Глеб пошатнулся и закрыл глаза. Но безумные слайды продолжали свою карусель внутри черепа, взбаламучивая сознание, лишая рассудка.
Глеб закричал, выронив копье и обхватив голову руками. Раскаленный обруч впился болью в кожу. Рядом ревел Тролль.
И все внезапно прекратилось. Замерла картинка – большой затемненный зал, заставленный стеллажами, с длинным столом в, центре, с цветными гобеленами на стенах, ковры на полу, кресло, стоящее на невысоком постаменте, скорее не кресло, а трон, и человек на нем. Красивый, величественный. Худощавый, но с великолепно прорисованными мышцами на загорелых руках, голых по локоть, в золотистом плаще с закатанными рукавами, с тонкой серебряной цепочкой на шее. И на изящном лице его искреннее сочувствие…
Глеб осторожно открыл глаза, готовый к новому бешеному мельтешению сменяющих друг друга картин.
Все та же комната и человек, восседающий на троне.
– Приветствую вас, друзья мои, – сказал Епископ.
– Ага! – взревел Тролль и кинулся на него, размахивая дубиной.
Человек щелкнул пальцами, и великан провалился в пол по самые бедра. Тролль упрямо дернулся, но камень держал прочно. Тогда скованный богатырь размахнулся и со всей силы швырнул свою палицу, метя в сидящую фигуру в золотистом плаще. Колдун лениво отмахнулся ладонью, и дубина, наткнувшись на незримую преграду, тяжело упала на пол.
– Что за зверюгу ты притащил, Глеб? Кажется, я его знаю… Да-да… Он долго пожил. Я даже не предполагал, что так долго. Видимо, охотников на троллей слишком мало. Я прав?
– Действительно, – прорычал Тролль, скаля зубы и бешено дергаясь всем телом, – их всегда было слишком мало, и я оставался полуголодным.
– Ха-ха, – холодно проговорил Епископ. – Пожалуй, я возьму на себя смелость сделать то, чего не сделали охотники. – Он плюнул в сторону Тролля, и плевок завис в воздухе, растекся, образовав тончайшее круглое лезвие.
– Нет! – крикнул Глеб, но было поздно: жидкое лезвие мгновенно затвердело и со свистом ударило Тролля в шею, рассекая мышцы, связки и кости. Голова великана запрокинулась, сорвалась с плеч и покатилась к трону, отмечая свое замысловатое движение короткими кровавыми росчерками. Обезглавленное тело качнулось, и каменные плиты пола высвободили труп, позволив ему упасть.
Епископ наклонился, посмотрел на мертвую голову и сказал:
– Вот это я называю наплевательским отношением… А ты что-то хотел мне сказать?
Глеб метнулся к заклятому врагу. Его переполняло кипящее бешенство. Епископ саркастически ухмыльнулся и взмахнул руками. Глеб почувствовал, как ноги налились необоримой тяжестью, как окаменели мышцы, но обруч на челе обдал жаром, и суставы вновь обрели живую подвижность. На лице колдуна отразилось удивление. Он еще раз резко взмахнул руками, пробормотал какое-то слово, привстал, и Глеб почувствовал, как немеет все тело. Обруч раскалился еще сильней, но бесполезно – магия оказалась сильней. Шаг, другой – и Глеб неподвижно замер, скованный волшебством.
– Неужели ты думал, что эта железка защитит тебя? – усмехаясь, спросил Епископ. – Когда-то я тоже любил подобные вещички, всюду собирал их… Ты должен помнить эту мою маленькую слабость. И что теперь? Зачем они мне?.. – Он обвел руками стеллажи, стоящие вдоль стен. – Игрушки и не более. Истинное могущество внутри нас, а эти безделушки лишь частично позволяют использовать наши внутренние резервы. Теперь они мне не нужны. Я волен сам распоряжаться своей силой… Впрочем, мне нравится иметь их у себя. Я люблю перебирать их, любоваться, вспоминать истории, связанные с ними. Ты знаешь, каждая подобная вещь имеет свою неповторимую историю. Ведь ее кто-то когда-то сделал, а потом умер. И кто-то нашел, но погиб. А кто-то взял и был убит. Вот в этом вся их история. Эти безделушки вершат судьбы людей. Приятно обладать подобной коллекцией судеб. Пожалуй, этот обруч станет неплохим экспонатом…
Епископ поднялся с трона и стал расхаживать вдоль полок, перебирая артефакты. Окаменевший Глеб следил за ним бешеными глазами.
– А я не думал, что ты придешь так быстро. Я считал, что ты задержишься, изучая какое-нибудь очередное боевое искусство. Глупец! Ты никогда не сможешь победить меня. Пора бы уже это понять… Ты пришел ко мне слишком рано. Так рано, что я даже не успел придумать тебе достойную смерть. Знаешь, это так забавно – выдумывать способы казни. Наверное, и ты что-нибудь придумал к для меня? Было бы интересно узнать, что именно. Впрочем, ты слишком прост, примитивен и потому обречен на вечное поражение. Победа должна принадлежать эстетам. Эстетам смерти…
Епископ взял в руки искривленный металлический прут, сдеданный в форме человеческого позвоночного столба.
– Знаешь, что это? Это Жезл Проклятых. Все-таки я нашел его… Забавная безделушка. Может на время воскресить любое существо из когда-либо живших в Мире. А еще она дает неограниченную власть над нежитью… – Он провел пальцем по металлическим позвонкам жезла и аккуратно положил его на место. – А Меч Силы я так и не отыскал. Гномы обманули меня. Ну, ничего. Они еще пожалеют…
Епископ вернулся в кресло и стал внимательно разглядывать неподвижного Глеба.
– Мне осталось совсем немного. Ты знаешь это? Я близок, очень близок к воплощению своей мечты. Я уже полубог. Отвергнутый, неприкасаемый, брошенный – но такова судьба всех полубогов. Только через отторжение можно достичь вершины, познать собственную цену… Ты видел моих последователей? Я знаю – ты видел. Ты убил их, но это не страшно – на смену им придут другие, их будет все больше и больше. Это неизбежно… Это так забавно – иметь свою собственную паству, своих жрецов, свой культ. И где? В мире, где все подчинено эгоизму. Где каждый существует лишь ради себя. Где всякий мнит себя Богом. – Епископ расхохотался, задрав голову к потолку, и эхо рассмеялось вместе с ним. – Богом. Богом!.. Бог! Я – Бог! Здесь не будет другого Бога! Только я! Я! Единственно верящий, потому что лишь вера в себя – истинная вера. Вера, дающая силу…
