Глава 64
Максим чувствовал тошноту и головокружение, но игнорировал их. С его организмом происходили необъяснимые изменения, но сейчас он не мог позволить себе отвлечься от поставленной цели. Увиденное во сне подстегивало игнорировать предупреждения мозга о том, что с ним не все в порядке.
Единорог вел машину, время от времени переглядываясь с Самуилом. Они тоже заметили его нездоровый вид, но понимали, что спрашивать его об этом или просить осмотреть, только тратить время впустую.
Влад сидел на лавочке у больницы, держа в руках кофту Кати. Его пальцы сжимали тонкую ткань сильнее и сильнее. Кровь на ней напомнила ему о том, что он не сделал того, зачем пришел в то здание.
Парень закрыл глаза и зарычал, изо всех сил пытаясь подавить желание со всех ног броситься обратно в больницу.
Когда он прибыл на место, приступ усилился настолько, что ему впору самому было просить медицинской помощи…
Все чувства и реакции обострились. Влад почти перестал контролировать себя, действуя на автомате. Парень огляделся. У больницы маячили пациенты и посетители. Кто-то сидел на лавочке и, кивая, слушал рассказ о процедурах, кто-то просто гулял, кто-то курил, кто-то спешил навестить родных, кто-то…
Влад настолько четко улавливал движение и обрывки слов вокруг…
Машина с визгом остановилась прямо перед входом в больницу. На секунду он замер, приказывая себе успокоиться и выполнить то, зачем приехал…
Выскочив из машины, парень открыл дверь и вытащил девушку. Катя не реагировала. Он проверил дыхание. Оно почти не ощущалось…
Не думая больше ни о чем, Влад бросился внутрь…
В приемном покое после быстрого осмотра девушку положили на каталку и повезли в операционную. Парня попросили подождать. Медсестра проводила его на пост и попросила ответить на вопросы, чтобы оформить госпитализацию. На вопрос, кем он ей приходится, он машинально ответил: «Братом». Следующие полчаса Влад провел в приемном покое, продолжая повторять про себя одно и то же: «Она не умрет…».
Он не видел нападавшего, но точно знал, кто он…
Когда медсестра, наконец, сжалилась над ним и отпустила, опустившись на банкетку у одной из палат, парень закрыл глаза. Теперь для него не существовало ничего, кроме ожидания. Время медленно растягивалось сначала в минуты, а затем в часы. Мозг отсчитывал время, а тело замерло в одной позе, позволяя хоть немного прийти в себя. Но страх, что он опоздал, так и не оставил его ни на секунду…
Через несколько часов врач, вышедший из операционной, неловко опустил глаза и помотал головой…
Влад поднялся, сжимая ее кофту в руках. Теперь он действительно не вернется. Это был конец.
«Надеюсь, ты успеешь вовремя… и спасешь ее… С этой минуты, здесь и сейчас, я умер… вас только двое в этом мире…»
Подготовка лаборатории завершилась.
Далматинец сидел у себя в кабинете, прокручивая детали, предстоящей операции. Он чувствовал облегчение, что Феникс нет рядом. Согласившись на ее план, ему в итоге пришлось изрядно попотеть, разгребая последствия необдуманных действий этой девчонки. Его старшая дочь провалилась. У него осталась только Элис и последний эксперимент. Именно он решит его судьбу.
«Если я не справлюсь — жить незачем… Они убьют меня? Отвернутся от меня? В чем я ошибся? Я лишь хотел показать им новый мир…»
Он хотел вернуть Кирина, но, послушав Феникс, отдалил его еще больше. В ее плане было все идеально, кроме…
— …кроме них самих?
Мужчина стукнул кулаком по столу. Страх за Элис, вместо покорности судьбе и возможности находиться рядом, пробудил в его сыне желание освободить ее, противопоставляя себя своей сущности.
— И он таки переступил эту черту… Это должно восхищать? Несомненно.
Идеальный человек — его мечта. И она воплотилась в жизнь, несмотря на столько неудачных попыток. Кирин превзошел все его ожидания. Все недостатки Феникс и Дракона этот мальчишка превращал в достоинства. Это стало его победой. Хоть и недолгой. И, когда пять лет назад Далматинец, наконец, открыл способ провести эксперимент на взрослом человеке, его выбор, естественно, пал на Элис. А кого еще он должен был выбрать?
Но Далматинец совершил ошибку, дав услышать Кирину их разговор с дочерью. Хотя позже он и убеждал себя, что поступил правильно, но в глубине души точно знал, что, желая увидеть их реакцию, просчитался именно в этом моменте. Данное обстоятельство, конечно, дало ему возможность полностью контролировать Элис и рассмотреть ее истинный потенциал, но… также и усилило сожаление о том, что восемнадцать лет назад он поддался чувствам и не выбрал вместо Кирина ее.
И причиной такого решения стало лишь одно обстоятельство — Алиса была дочерью Тани, жены его лучшего друга Сашки… бывшего лучшего друга…
Когда, спустя столько времени, они встретились с ним у школы, Далматинец хотел признаться ему во всем, но, увидев, как тот страдает, передумал. Признание могло еще больше запутать ситуацию и стать по-настоящему опасным. Элис почти поверила в его «правду», но Абиссинец, судя по реакции, не стал бы и сомневаться. Пришлось использовать Дракона. И, как всегда, упрямство того сыграло Далматинцу на руку.
Он простил Феникс восемнадцать лет назад, когда та чуть не убила мать Кирина перед самым экспериментом, и спрятал, готовя для своей защиты, но…
Снова «но»… Всегда есть какое-то «но»…
Но снова просчитался. Превратить своих детей в суперлюдей он смог, а вот заставить повиноваться…
Каждый раз, глядя на Феникс, перед его глазами возникал образ матери, подстегивая быть более жестоким, непримиримым и не прощать никому даже малейших оплошностей. Девушка очень напоминала ее. Ее ненасытность в знаниях и излишняя жестокость все больше бросались в глаза. Очень часто она действовала в порыве, отметая доводы разума. Ему ужасно не нравилось это, поэтому он и вернул ее, заставив поверить себе и потерять бдительность.
Ведь именно по этим же причинам, по которым сейчас боялся Феникс, он не мог допустить, чтобы женщина, родившая его, Далматинца, гения от рождения, продолжала жить, заставляя сына вздрагивать при каждом своем появлении.
Элис же за эти годы удалось внушить, что ей не избежать эксперимента. Ее покорность заставила его поверить в правильность своих убеждений.
Далматинец хмыкнул:
— Чтобы спасти Кирина, она готова пожертвовать жизнью… Это мое лучшее открытие, ее преданность безгранична… кроме меня и Ольги, она забудет их всех… Ну что, Сашка, все еще считаешь, что я не прав?
Мужчина встал и направился в лабораторию, мысленно прощаясь с прошлым и сыновьями. Если Бульдог не проколется, то с Кирином и Драконом, как бы прискорбно для него это не звучало, он больше не увидится.
Люди,
