Хватка Остенвольфа слабеет, он отступает. Голос его сменяется боем дикарских барабанов. А может, это работает пневмопресс в цехе за стеной. Но скоро и этот звук уходит, сменившись Песней Китов. Сейчас, во сне, Циклоп слышит не только настроение и ритм, он даже разбирает отдельные слова. Или это все же барабаны…
«Будет Смерть!
Будет Бой!
Треск мачт, плеск волн!
Война!..»
— Война! Точно тебе говорю, будет война! — голос вырвал Циклопа из тревожного сна. — Бирманские задницы спят и видят, как нас завоевать!
— Да где им, зубы обломают! Только Одноногого завидят — дадут деру, и наподдать не успеем.
— Это, конечно, да, и морячки наши бравые не лыком шиты, не пальцем деланы. Но война будет — точно говорю!
Двое разговаривали в голос, не таясь. В складе горел свет. Циклоп сжался в своем укрытии. Люди были еще метрах в пятидесяти, но они шли не одни. Мягкая поступь сильных лап, шорох когтей по цементному полу, частое дыхание… и запах. Собаки!
Это было совсем плохо. Собак Циклоп ненавидел всем сердцем, и они платили ему той же монетой. Еще несколько секунд, и его учуют. Но выбора не было, оставалось ждать и надеяться на чудо.
— Сегодня на проходной двух шпионов поймали, слыхал?
— А то! Бирманцы! Один отравился, допросить не успели. А второй полностью сознался, дескать, «имел целью сбор информации о стратегическом вооружении».
— Да ну?!
— Точно говорю!
— Откуда знаешь?
— На перекуре с Вервеке поболтали. Это его ребята шпионов допрашивали. Теперь понятно, почему шмон внеочередной устроили? Усиление мер безопасности. Ищут сообщников и пособников.
— Да, сплошная несправедливость, шпионов взяли на проходной, а нам обшаривай склады.
— Профилактика! Тем более, что у желтомордиков за каналом с утра тоже шумно было, а это рядом, между прочим. Понимать надо. Стратегия!
— Оно-то конечно. Мне еще отец рассказывал, когда служил он на флагмане дяди нашего Королевского Величества…
— Тихо! Смотри, собаки волнуются.
Собаки, судя по низкому рычанию — две овчарки, уже давно почуяли гориллу. За болтовней охранники не сразу заметили реакцию животных. Насторожились они, лишь вплотную приблизившись к укрытию Циклопа. Звери уже совсем обезумели и с яростным хрипом рвались с коротких поводков.
— Эй, есть, что ли, там кто? Добром вылазь. Собачек спустим — на части растащат.
Собаки — это плохо, думал Циклоп, особенно если овчарки, но если у охранников еще и оружие есть — тогда совсем беда, тогда пропадать. Убегать в замкнутом пространстве некуда, пристрелят просто с перепугу. Он прикинул расстояние до выбитой двери — нет, далеко. Надежда только на эффект неожиданности.
— Ну, как знаешь, наше дело предупредить. — Голос был уверенный, спокойный. Все-таки с оружием. Щелкнул металл затвора.
Циклоп не шевелился, он ждал другого звука. Псы бесновались в трех метрах от него, их разделяли только промасленный брезент и крепкие поводки охранников. Беглец предельно напряг слух, отсекая все лишние звуки — рычание и кашель овчарок, натужное сопение охранников, даже тиканье машинки в своей голове. Наконец с тихим звоном карабины поводков отстегнулись.
Собаки замолкли и ринулись вперед. Расстояние до жертвы они преодолели в доли секунды. И в тот момент, когда зубы готовы были впиться в брезент, край покрывала откинулся. Циклоп поднялся во весь свой немалый рост и что было сил взревел, ударяя громадными кулаками себя в грудь.
Овчарки буквально кувыркнулись на месте, хватая зубами воздух. Люди испугались еще больше — они ожидали увидеть мелкого воришку или пьяного бродягу, забравшегося на склад в поисках спасения от ночных заморозков. Вид разъяренной гориллы поверг их в смертельный ужас. Один из охранников выронил карабин и упал на колени, другой с криком отпрыгнул назад. Большой армейский револьвер, впрочем, удержал в руке.
Пользуясь замешательством противника, Циклоп метнулся в сторону первого склада. Но овчарок не зря берут в караул, они быстро оправились от первого шока и в три прыжка нагнали беглеца. Действуя слаженно, как на тренировке, они вцепились в него с двух сторон. Одна впилась в правое предплечье, другая повисла на левом боку.
Скрыться не удалось, оставалось принять бой. Свободной рукой Циклоп схватил за горло первую овчарку. Под пальцами вздулись крепкие шейные мышцы. Но гориллья сила давно вошла в поговорку среди борцов. Смялись мышцы, хрустнули позвонки, зубы собаки разжались, а изо рта хлынула кровавая пена. Руки Циклопа были свободны. Не переставая бежать, он ухватил вторую собаку за загривок и хвост, рванул, отдирая вместе с ней кусок собственной плоти. Несчастное животное забилось в его сильных руках, пытаясь вырваться. Циклоп остановился, поднял овчарку над головой и обернулся к людям. Он хотел бросить ею в охранников и даже отвел для замаха руки, но в это время раздался выстрел.
Пуля обожгла плечо дикой болью. Циклоп упал на пол и выронил жертву. В следующее мгновение овчарка уже рвала его тело. Охранники приближались, оба вновь были вооружены.
Теперь все кончено, думал Циклоп, вяло ворочаясь на полу и пытаясь отбиться от вконец озверевшей овчарки. Сейчас они подойдут и пристрелят меня. Из тела сделают чучело и поставят в кабинете управляющего фабрикой. И не видать мне Мадагаскара. Глупая была идея.
Мысли были мутными и размытыми, как будто замешаны на сигаретном дыму. Они медленно протекали через сознание беглеца и терялись где-то в безграничном далеке, оставляя после себя тикающую пустоту. Тик-так, тик-так, тик…
— Что же ты, брат? — спросил Циклоп Пустоту. — Обещал помочь, и где я теперь?
— Тик-так! — насмешливо ответила Пустота.
— Не видишь?! Да вот же я, лежу на полу, подстреленный, умирающий.
— Тик-так.
— Смеешься, я понимаю… Ты правильно смеешься, хоть никогда не видел и не слышал меня. Так знай же, твой брат — дикое животное. Смотри!
И Циклоп распахнул разум навстречу Пустоте. А спустя бесконечность Пустота откликнулась. Но это был не брат.
* * *
Нечто дремало в Пустоте. Оно не осознавало себя и потому ничего не боялось и ничего не желало. Но Нечто знало, что однажды оно проснется. Придет Некто и разбудит его. Нечто станет Чем-То и обретет смысл существования. И Нечто терпеливо ждало. Поэтому, когда из Пустоты пришел Зов, Нечто с готовностью откликнулось на него и раскрылось навстречу.
* * *
Никогда в жизни Циклоп не испытывал такого ужаса, как в эти мгновения. Он пришел в себя и обнаружил… что его нет. На бетонном полу вместо раненой гориллы лежала гигантская туша с множеством рук-ног и огромным клювом.
