Судья говорил что-то еще, но на меня внезапно накатило очередное неправдоподобно яркое видение, заслонившее собой весь мир.
Худой бледный мальчишка посреди просторной, светлой комнаты с остервенением выдирает листы из большой книги и раскладывает их на полу в строго определенном порядке…
Черты парнишки были искажены бешеной радостью и одновременно ненавистью, но я все равно узнал в нем господина Белова.
— …и, в отличие от молодых вампиров, юный ревенант нуждается в более жестком контроле и защите, — долетел до меня голос Судьи.
Картинка, стоящая перед глазами, рассыпалась.
— Ваш сын тоже рвет книги, изучая Каббалу? — спросил я, снова возвращаясь в эту реальность.
Белов откинулся на спинку кресла, смерив меня проницательным взглядом:
— Нет. У нее другие увлечения.
— У нее?!
— Раньше считалось, что способности передаются лишь по мужской линии. В моей семье произошло наоборот. Я старался не распространять информацию об этом. — Он помолчал, снова опустил взгляд на бумаги и произнес, наконец, вслух то, ради чего пригласил меня сюда. — У моей дочери есть трудности, но она не идет с ними ко мне. Я хочу, чтобы ты завоевал ее доверие. Постарался помочь ей. У тебя много друзей среди людей и киндрэт. Пусть она познакомится с ними… Попытайся понять, о чем она думает, чего хочет.
— Но вы же знаете, что ревенанты умеют подавлять наши способности. Я не смогу сканировать ее. — Я постарался, чтобы мой голос звучал по-прежнему вежливо, и мне удалось не показать свое неудовольствие.
— Виттория еще не очень опытна. И, поскольку твой талант уникален, думаю, ты в любом случае сможешь понять ее лучше, чем другие. И, что для меня наиболее важно, лучше, чем я. Подумай, Дарэл, это в твоих же интересах. Ты получишь защиту семьи Корвинусов. Она более весома, чем сотрудничество с кланом Кадаверциан, при всем моем уважении к нему. Кроме того, если ты хочешь через несколько десятков лет получить объективного Судью, тебе лучше принять мое предложение.
— Хорошо. Я его принимаю.
Ревенант встал из-за стола:
— Тогда идем. Я вас познакомлю.
Мы поднялись на третий этаж. Подошли к последней комнате в коридоре. Господин Белов постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. Я вошел следом за ним.
Комната оказалась ошеломляюще синей. Стены, пол, отопительные батареи, люстра, плинтуса на полу и наличники на двери — на всем лежали разные оттенки кобальта. На обоях золотились тонкие вертикальные полоски, а на плотных шторах переплетались вычурные серебряные цветы. Широкий темно-синий диван крепко врастал ножками в не менее синий ковер.
Под черными полками, заставленными книгами в зеленых переплетах, в глубоком кресле сидела девчонка-подросток в строгой форме дорогой частной гимназии. Судя по образам, витавшим вокруг ее головы, она читала «Листья травы» Уолта Уитмена. Услышав шаги, подняла взгляд от книги и неприязненно уставилась на меня.
Мое первое впечатление оказалось весьма нейтральным. Не красавица. Слишком тонкие губы, длинный острый нос, тусклые волосы, прозрачно-серые глаза. В синих тонах комнаты девчонка казалась болезненно бледной, а недовольное выражение портило еще больше и без того не слишком привлекательное лицо.
— Виттория, — произнес ревенант несколько напряженным голосом. — Это Дарэл. Он хочет познакомиться с тобой.
— Если хочет, пусть знакомится, — буркнула она и снова уткнулась в книгу.
Господин Белов мельком взглянул на меня, но не прокомментировал это заявление ни вслух, ни мысленно.
— Я вас оставлю. Думаю, вам найдется, о чем поговорить.
Судья кивнул мне ободряюще, хмуро взглянул на дочь и вышел. Девчонка злобно фыркнула, вскочила, захлопнула дверь, оставленную приоткрытой, и снова плюхнулась в кресло.
— Ты Даханавар? Телепат?
— Да, — ответил я, не вдаваясь в подробности. Не дожидаясь приглашения, сел на диван и поднял журнал, валяющийся на полу.
Она довольно умело заслонялась от меня, концентрируя ментальные силы. Раньше — до моих «экспериментов» с магией — Виттория, возможно, заглушила бы меня. Сейчас я продолжал чувствовать, как она злится на отца, пытающегося вмешиваться в ее личную жизнь, и беспокоится, что я могу случайно «влезть в ее мысли».
— Отец пригласил тебя, чтобы ты узнал, не замышляю ли я убийство родного брата или побег из дома? — девчонка продолжала смотреть в книгу, но больше не могла прочесть ни строчки.
— А что, для этого есть причины?
— Если бы после моей смерти способности ревенанта перешли к Валентину, — равнодушно ответила она, — он бы уже давно придушил меня. А от всех этих ежедневных разговоров про кланы, нарушение договоров, клановую политику и вампиров, ты бы сам давно сбежал.
— Киндрэт, — машинально поправил я ее. — Некоторые кровные братья считают название «вампир» оскорбительным.
Девчонка знала об этом, но ей было все равно, рассержусь я на подобное обращение или нет.
— Ты первый из киндрэт, — сказала она, делая особый упор на последнем слове, — которого я вижу. Отец боится показывать меня вампирскому обществу. Я ведь единственная девушка-ревенант за… не знаю, сколько сотен лет. Он думает, что меня никто не будет воспринимать всерьез.
— Он прав.
Виттория криво улыбнулась:
— Ты умеешь внушать уверенность в себе. Тебя, правда, изгнали из клана?
— Правда.
— За что?
— Назвал кое-кого из старейшин вампирами.
Девчонка фыркнула насмешливо.
— Значит, теперь ты наш личный, домашний телепат?
— Да. С этого дня я работаю на семью Корвинусов.
Она задумалась на мгновение, решая, нравлюсь я ей или еще пока нет, как вдруг дверь без стука распахнулась, и в комнату вошла дама лет сорока. Высокая, стройная, с идеальной прической, осанкой и высокомерным выражением лица. Она окинула нас взглядом, задержала свое внимание на мне и улыбнулась почти мило:
— Вы Дарэл — новый секретарь моего мужа? Можете не вставать. Вашу комнату уже готовят. Она находится рядом с кабинетом на втором этаже. Ужин будет подан в девять часов. И я попросила бы вас не опаздывать, мы привыкли садиться за стол в одно время. Витта, сделай милость, переоденься.
Произнеся эту речь, мадам удалилась.
— Секретарь мужа? Ужин?
Я повернулся к Виттории, ожидая объяснений. Та широко улыбалась, довольная моим изумлением.
