Да, конечно же, пора вызывать полицию из Хассадара. Дело становится слишком странным! Вот уже и Пим наполовину выведен из строя — правда, это сделала лошадь Майлза, а не таинственный противник. Но хоть ночные нападения и не привели к чьей-то смерти, это не значит, что так и было задумано. Возможно, третья попытка окажется более удачной… На ошибках учатся.
Майлз чувствовал себя на грани нервного срыва. Как он позволил какой-то лошади стать таким мощным рычагом его эмоций? Так не годится, это совершенно недопустимо… Но ведь Дурачок — одна из воистину невинных душ! Тут он вспомнил еще одну невинную участницу этого дела и вздрогнул. «Жестоко, это было так жестоко, милорд!..» Пим прав, этот кустарник вполне может кишеть убийцами.
Эге, а в кустах действительно кто-то есть! Вон там видно движение: ветка качается, задев… кого или что? У Майлза сжалось сердце. Он переключил парализатор на полную мощность, неслышно скользнул с крыльца и начал слежку, пользуясь прикрытием высокой травы там, где ее вчера не затоптали гости. Пригнувшись, шаг за шагом он осторожно подбирался к кустам. Вот уже в тумане прорисовалась какая-то фигура.
Худой невысокий парень понуро стоял около лошадей, глядя на дом Кейрела. Он простоял почти две минуты, не двигаясь, и все это время Майлз держал его на прицеле парализатора. Если этот тип посмеет сделать хоть одно движение в сторону Дурачка…
Парень потоптался на месте, потом присел на корточки, по-прежнему не спуская глаз с жилья старосты.
Вот он вытащил что-то из кармана своей широкой куртки, и палец Майлза напрягся на спусковом крючке… Но незнакомец поднес загадочный предмет ко рту и откусил. Яблоко. Ветерок донес до Майлза хруст и слабый аромат яблочного сока. Парень съел почти половину, потом остановился, словно о чем-то задумался. Майлз проверил, легко ли достается нож из ножен на поясе. А Дурачок расширил ноздри и тихонько заржал, привлекая внимание молодого человека. Тот встал и пошел к лошади.
У Майлза в ушах стучала кровь, рука с оружием напряглась и вспотела. Молодой человек отдал Дурачку свое яблоко. Лошадь с аппетитом схрупала гостинец, потом двинула бедром, подняла копыто и глубоко вздохнула. Если бы Майлз не видел, что парень сам ел это яблоко, он бы выстрелил… Человек потянулся потрепать коня по шее, но изумленно отдернул руку, когда пальцы его наткнулись на сделанную доктором Ди наклейку. Дурачок тревожно замотал головой. Молодой человек почесал ему между ушами, последний раз посмотрел в сторону дома, сделал глубокий вдох, шагнул вперед, увидел Майлза и замер.
— Лэм Журик? — спросил Майлз.
Молчание. Неловкий кивок.
— Лорд Форкосиган?
Майлз тоже кивнул.
Журик с трудом сглотнул и дрожащим голосом выговорил:
— Лорд-фор, вы держите слово?
Какое странное начало… У Майлза брови поползли вверх.
— Да. Ты сдаешься?
— Да и нет, милорд.
— Так да или нет?
— С условием, лорд. И мне нужно ваше слово, что вы его выполните.
— Если ты убил Райну…
— Нет, лорд. Клянусь! Я не убивал.
— Тогда тебе нечего меня бояться.
Губы Лэма растянулись в улыбке. Неужели этот горец смеется над ним? Да как он смеет…
— Ах, лорд, — выдохнул Журик, — хотел бы я, чтобы это было так. Но я ведь должен доказать это Харре. Вы должны заставить ее поверить мне, лорд!
— Сначала заставь поверить меня. К счастью, это нетрудно. Повтори под суперпентоталом то, что сейчас сказал, и я буду считать, что ты оправдан.
Журик покачал головой.
— Почему? — терпеливо спросил Майлз.
То, что подозреваемый пришел сам, — важное, хотя и косвенное, свидетельство его невиновности. Если только он не вообразил, что сможет обмануть сыворотку. Майлз решил быть терпеливым — по крайней мере еще три или четыре секунды. А потом, Бог свидетель, он его парализует, затащит в дом, свяжет, пока парень не придет в себя, и разберется с этим делом еще до завтрака.
— Это средство… говорят, что ничего нельзя утаить.
— Если бы можно было, оно было бы ни к чему.
Журик секунду подумал.
— Ты хочешь скрыть какое-то менее серьезное преступление? В этом твое условие? Что ж, думаю, я могу заранее простить тебя. Конечно, если это не убийство.
— Нет, лорд. Я никогда никого не убивал!
— Тогда мы договоримся. Потому что, если ты невиновен, я хочу убедиться в этом как можно скорее.
— Здесь-то и трудность, милорд. — Журик потоптался на месте, потом решительно выпрямился. — Ладно, я согласен на вашу сыворотку. И отвечу на все вопросы, какие вы захотите задать. Но вы должны обещать — клятвенно! — что не будете спрашивать меня о… о чем-то еще. О ком-то еще.
— Ты знаешь, кто убил твою дочь?
— Не наверняка. — Журик вызывающе вскинул голову. — Я этого не видел. Но я догадываюсь.
— Я тоже догадываюсь.
— Это ваше дело, лорд. Но не заставляйте меня быть доносчиком. Больше я ни о чем не прошу.
Майлз вложил парализатор в кобуру и потер подбородок.
— Гм… — Он чуть заметно улыбнулся. — Признаюсь, было бы изящнее… решить задачу путем логики и дедукции, а не грубой силой. Даже такой мягкой силой, как суперпентотал.
Журик мотнул головой:
— Я не понимаю, о чем вы толкуете, милорд. Но я не хочу произносить имя убийцы.
Теперь Майлз уже знал разгадку, и ему осталось только выстроить цепочку доказательств — шаг за шагом, точно так же, как в пятимерной математике.
— Прекрасно. Я даю слово Форкосигана, что ограничу свои вопросы фактами, свидетелем которых был ты сам. Я не буду просить тебя делать предположения относительно других людей или событий, при которых ты не присутствовал. Ну, это тебя устроит?
Журик покусал губу.
— Да, лорд. Если вы сдержите слово.
— А ты испытай меня, — язвительно предложил Майлз, без комментария проглотив скрытое в последних словах оскорбление.
Журик проследовал за Майлзом через двор с видом осужденного, поднимающегося на эшафот. Их появление произвело фурор: Пим и Ди не могли понять, в чем дело, пока Майлз не объявил:
— Доктор Ди, доставайте свой суперпентотал. Лэм Журик пришел с нами поговорить.
Он провел Журика к стулу, и горец сел, сжав руки на коленях. Пим с багрово-лиловым синяком на груди, проглядывавшим под белой повязкой, взял свой парализатор и отступил назад.
Роясь в чемоданчике, доктор вполголоса поинтересовался:
— Как вы этого добились?
Майлз вытащил из кармана кусочек сахара, поднял его и ухмыльнулся сквозь букву «С», составленную из большого и указательного пальца. Ди фыркнул, но с невольным уважением поджал губы.
