Когда лодка зависла на предельной глубине в четыреста пятьдесят метров от поверхности, оставив под собой глубину почти четыре километра, Татарчук дружески похлопал Терехина по плечу.
— Ну, что, Виктор, кажется, пора хлопнуть валерьянки?
В каюте у Татарчука была заначка, бутылка дагестанского коньяка. Командир корабля не позволял экипажу, ни при каких условиях брать с собой на борт алкоголь, и эта бутылка оказалась у него по чистой случайности — подарок товарища, недавно уволившегося в запас. Никакой подходящей посуды для коньяка не было, поэтому разлили по кружкам. Когда Татарчук наливал коньяк, руки у него заметно тряслись. Сказывалось напряжение душевных сил, на протяжении суток.
— Короче, ну её нахрен, такую погоду. — Татарчук выпил залпом всю кружку.
Поставил ее на стол и занюхал карамелькой. Терехин сделал так же. Крепкий напиток разошелся теплом по животу. Они пытались поговорить о ситуации, но сильно уставший организм не позволил это. Виктор понял, что если сейчас он не встанет и не уйдет в свою каюту, то уснет прямо здесь, сидя за столом. Татарчук испытывал то же самое.
— Ладно, расходимся, поговорим после. С ног валюсь.
Капитан второго ранга с трудом добрался до своей шконки. Упал в нее и тут же отключился.
Егор не понял, сколько он спал, минуту или несколько часов. Разбудил его страшный грохот. Можно было подумать, что рушатся своды пещеры. Егор вскочил, и со сна никак не мог взять в толк, что происходит. Тамара и Катя стояли рядом и тоже напряженно всматривались в темноту. Матвея не было.
— Матвей! — Крикнула Тамара и побежала в сторону выхода из пещеры.
Егор бросился за ней. Обогнал ее и чуть не столкнулся лоб в лоб с сыном.
— Нас, кажется, завалило. — Произнес сын.
— Что, как завалило? — Переспросил Егор.
— Пойдем, покажу.
Так и было. Вход в пещеру завалило сошедшим сверху камнепадом. Польза от этого была. Струи воды мгновенно опали. По грязным бокам автомобиля стекала густая жижа. Сам автомобиль немного задрался вверх, как-будто ему надавили на нос. Так оно и было, скорее всего. Но получалось, что их закупорило в пещере.
Егор и Тамара переглянулись. Это был какой-то перебор. Кто-то свыше упорно создавал им испытания нон-стоп.
— Хоть воды не будет. — Беспомощно произнес Егор.
— Семейный склеп какой-то. — Не смешно пошутила Тамара.
— Типун тебе на язык. Это курорт с лечебными грязями.
— Кто станет искать нас здесь?
— Как кто? На работе все знают, куда я поехал. Сообщат, поди, когда в понедельник меня на работе не будет? Родители мои и твои знают, они уж точно забеспокоятся.
В луче фонаря Егор увидел, как у жены затряслись губы, из ее глаз покатились слезы. Тамара оперлась спиной о стену, обхватила голову руками и заскулила. Егор попытался обнять ее, но жена резко сдернула его руку. Сразу за этим последовала истеричная тирада.
— Ты! Ты…, в жизни сделал хоть что-нибудь нормальное, а?! Я всю жизнь ждала, когда ты научишься выключать у себя дурака. Думала, что это придет с возрастом, что ты поумнеешь, и мы заживем, как люди. А ты, вместо этого, решил убить свою семью. Из всех самых идиотских решений, ты выбрал самое идиотское. Ты идиот, Егор!
Егор представил, как бьет жену кулаком в лицо. Она ударяется головой о стену и затихает. Это могло бы на время подарить ему чувство глубокого удовлетворения, но потом его несдержанность станет между ними ледяной глыбой, через которую точно не протянуть друг другу руку. В конце концов, выговорившись, женщины снова становятся нормальными. На время.
— Успокоилась? — Спросил Егор супругу, ждущую мужнину реакцию.
— Нет! — Ответила она дерзко.
— Как успокоишься, приходи наводить порядок. — Егор, молча, развернулся и пошел к детям, оставив жену в полной темноте.
Женщина должна при любых обстоятельствах оставаться женщиной. Тамара, чувствующая себя виноватой за оскорбление мужа, старалась искупить вину работой на пользу семьи. Она попросила Егора провести инвентаризацию всего, что у них было. Из продуктов у них имелось два целых пакета с сухпайком, один начатый, пять банок консервов, две рыбных и три тушенки, два пакета с крупами, десять пакетиков с лапшой быстрого приготовления, пачка подмоченного сахара-рафинада, палочка сырокопченой колбасы, тоже немного искупавшаяся в жиже и три пакета чипсов. Из несъедобного была кое-какая металлическая посуда и инструмент, который удалось спасти из машины, насос, перочинный нож, отвертка, плоскогубцы и прочий хлам, который Егор считал, пора возить по сроку службы автомобиля. Были еще четыре спальника, матрас, палатка, рюкзак и сумка.
Всё, что подмокло, Тамара развесила по выступам и сталактитам. В пещере было влажно и рассчитывать, что это могло просохнуть, не стоило, но и завоняться не должно было. В заботах и делах тревога отступала. Время шло быстрее, и была надежда, что за ними скорее явится подмога.
Тамаре хотелось попереживать за детей, но она видела, что их эта ситуация совсем не напрягает. Катя слонялась с фонариком по тем местам, до которых не достала вода. Ее напротив, забавляло находиться в пещере. Вместе с родителями ей было совсем не страшно, и она ни разу не захотела уехать отсюда.
Матвей ходил за отцом. Они что запруживали, перенаправляли потоки грязи, одним словом всецело были погружены в свои мужские заботы. Если бы не дикость той ситуации в которой они находились, можно было бы подумать, что им приходилось не раз заниматься подобными делами.
О еде они вспомнили, когда у всех начало сосать под «ложечкой». Егор посомтрел на часы в телефоне.
— Скоро ужинать пора, а мы еще не обедали. — Затем произнес расстроено. — Черт, батарейка садится.
Егор приготовил из половины пачки крупы и банки тушенки кашу. Семья уплетала бесхитростную еду за обе щеки. Егор обратил внимание, что глаза все лучше привыкают к темноте. Пещеру все так же освещал фонарь, поставленный на самый экономный режим, но Егор различал противоположную стену, хотя еще не давно, не видел дальше трех метров.
После обеда все решили немного прикорнуть. Егор подкачал матрас, выключил для экономии заряда фонарь и прилег, искренне рассчитывая, что его не разбудят очередные катастрофы. Обманутый отсутствием света организм проспал весь оставшийся день и всю ночь. Только когда сон уже совсем не лез, Егор вынул телефон, чтобы проверить время.
Телефон сделал попытку включиться, но моргнув экраном, отключился. Егор включил фонарь и разбудил Матвея.
— Эй, сынок, хорош уже дрыхнуть, глянь сколько там времени.
Матвей заворочался в спальнике. Через некоторое время лицо его осветилось включенным экраном.
