— И я не хочу есть его, хозяин леса, — ответила, пряча улыбку, Ямисса. — А хочу я стать его женой, плотью его ночи, душой его дня, дабы жили мы в единении и радости со дня сегодняшнего и до самой смерти.
— Точно ли ты не хочешь есть ее, Найл? — грозно поинтересовался князь. — Или, может, добычей делиться не хочешь? А клянись мне немедленно, — хлопнул он ладонью по одному из корней, — что будешь для нее защитой и опорой, что будешь кормить ее досыта, детей ей делать каждый год и на других девиц смотреть не станешь ни разу!
— Клянусь, хозяин леса, — на этот раз четко и внятно ответил правитель.
— А ты, хитрая девица, уж не собралась ли ты заманить этого юношу в темную пещеру да отведать в одиночку молодого мяса? — с правдоподобным подозрением спросил у дочери северянин. — А ну, клянись рожать этому мужчине по одному сыну каждый год, быть с ним в сытости и голоде, в горе и радости, в тепле и холоде с сегодняшнего дня и до самой смерти!
— Клянусь, хозяин леса, — ответила княжна, не скрывая улыбки.
— Да они врут тебе, хозяин леса! — внезапно заорал кто-то из толпы.
— Врут, врут! — начали поддакивать другие.
— Врут, говорите? — с сомнением переспросил князь, почмокал губами и решительно ударил кулаком по корню: — Проверить!
— Проверить, проверить! — подхватили гости.
— Заприте их в пещеру, — указующим перстом указал князь на ближний шатер, — Замуруйте их там и не выпускайте до тех пор, пока кровь не потечет из-под дверей, а крыша не взлетит к небесам.
— Замуруем, замуруем, — зловеще пообещали гости, подхватили новобрачных, шустро подволокли к шатру и затолкали внутрь.
Под обширным пологом стояла застеленная постель, столик с большим кувшином вина, двумя бокалами и чашей фруктов, да одинокий стул.
— Ну ладно, — княжна сняла сандалии, забралась на постель и откинулась на подушки. — Иди сюда, доказывай, что не обманул.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви! — внезапно начали скандировать на улице. Потом послышалось бульканье, довольно кряканье, негромкие голоса. Гости явно занялись угощением.
Найл тоже скинул сандалии, забрался к Ямиссе, поцеловал в ароматно пахнущие яблоками губы. Потом еще и еще. Он целовал ее глаза, брови, щеки, подбородок, шею…
— Нет, — возмутился кто-то на улице. — Это было вино!
И дружный хор голосов тут же подхватил:
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
— Нет, я так не могу, — отодвинулась девушка. — Как посреди площади лежишь.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
— Кошмар какой, — она передернула плечами и попросила: — Налей вина.
На улице опять наступила относительная тишина. Ямисса выпила полбокала терпкого, темно-красного напитка, а потом негромко, словно пробуя голос, крикнула:
— А-а!
— Да! — немедленно и с воодушевлением подхватили за стенами шатра. — Давай! Давай еще! Сильнее!
— А-а-а!!! — заорала княжна во всю глотку, уткнулась носом в подушку и затряслась, вздрагивая плечами.
— Ты чего? — заволновался Найл, присаживаясь рядом, повернул девушку к себе и увидел заплаканные глаза и смеющийся рот.
— Чего-чего, — хихикнула Ямисса. — Положено так.
И она восторженно завопила:
— А-а-а-а-а!!!
— Так ее, так! — орали на площади. — Еще! Сильнее, сильнее давай!
— С ума вы все посходили, — покачал головою Найл.
— Еще вина налей, — попросила девушка, давясь от смеха.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви! — требовали из-за стен шатра.
Княжна откинула покрывало, и широким жестом полила белоснежную простыню вином из бокала. Оценивающе посмотрела, покачала головой, взяла кувшин и полила еще, пытаясь изобразить более-менее правильный круг.
— Ну, как? — спросила она, оглядываясь на Найла.
— Они подумают, что я тебя зарезал, — ответил правитель.
— Пусть думают, чего хотят, — девушка набрала в легкие как можно больше воздуха и, жмурясь от натуги, выдохнула оглушительное: — А-а-а!!!
— Да, да! — подхватили снаружи. — Еще давай! Кро-ви, кро-ви!
— На, — девушка сорвала с постели простыню. — Иди, покажи, что я была девственницей.
Найл покорно взял за углы мокрую ткань, подошел к выходу, откинул полог и вздернул простыню перед собой.
— Улла! Улла! — восторженно завопили гости. Найл с облегчением разжал руки и уронил простыню на землю. Ямисса подкралась сзади положила подбородок ему на плечо и прошептала:
— Ну, все! Теперь ты мой.
— Ошибаешься, — не оборачиваясь, ответил Найл. — Это ты моя.
В это время толпа гостей дрогнула и стала раздвигаться под напором прочных тел жуков-бомбардиров.
— Мы поздравляем тебя, Посланник Богини, с обретением правительницы, — торжественно заявил лично явившийся на торжество Саарлеб, — и считаем, что в такой день должна содрогаться даже сама земля. Взгляни на дом возле реки.
Из гущи шатров кое-как слепленного дома видно не было, и люди, следуя за жуками, покинули накрытые столы и выбрались на открытое пространство на холме возле библиотеки. Ниже, на самом краю обрыва, высилась свежеуложенная неровная груда камней высотой с двухэтажный дом.
— Сейчас… — жуки задрожали от предвкушения.
Послышался хлопок. Рядом с домом сверкнула искра, потянуло едким дымом. Потом послышался еще один хлопок.
— Ха! Я-то ду…
Конец фразы перекрыл оглушительный грохот. Выстроенный слугами жуков дом полностью растворился в ярко-желтой вспышке, а когда свет ослаб, стало видно как во все стороны, в ужасающей тишине, разлетаются огромные каменные валуны, некоторые из которых достигли даже середины реки. Миг — и фонтаны воды взметнулись вверх от множества ударов, а вдоль по берегу прокатилось смачное шмяканье.
— Что бы я еще хоть раз пошел сюда в кустики облегчиться… — ошеломленно пробормотал кто-то из гостей, и ответом ему был дружный взрыв хохота. Празднество продолжалось.
* * *
Представители баронов начали разъезжаться уже на следующий день. Почти каждый из них счел своим долгом полазить по оставленной взрывом воронке, пощупать раскиданные ударной волной валуны и задумчиво почесать в затылке. Найл представлял себе, что они потом перескажут своим господам, и тихо радовался. Будет над чем поломать голову свободолюбивым баронам. Пусть представят себе, как в таких ярких вспышках разлетаются не потешные домики, а их вековые замки. Глядишь — и установится мир в ближних землях хотя бы на несколько десятилетий.
Найл понимал, что теперь, после того, как дочь князя Граничного стала его женой, в случае большой войны ему придется идти в северные земли и помогать тестю. Бросать молодую супругу ему не хотелось, и правитель старался выглядеть как минимум вдвое сильнее, чем есть на самом деле. Пусть бароны хоть немного посидят тихо. Пока еще теперь установится новый баланс сил, пока еще они найдут возможность достойно противостоять князю и его новому союзнику. Пожалуй, есть прямой смысл разрешить бомбардирам вернуться к их любимому развлечению и устраивать на основные праздники города хороший тарарам. И гостям весело, и слишком горячие головы немного охолонут.
