Сказано это было без всякого нажима, без малейшего намека на командирские интонации, но мне стало сразу понятно, насколько он прав. Наступило то время, когда Старадымов в силу своей профессиональной подготовки был просто обязан взять руководство нашей стихийно возникшей маленькой группой на себя. Я кивнул и направился к грузовому отсеку.
— Постой, Богомил, — окликнул Линекер. — Сейчас помещу нашего малыша в силовой кокон.
Он подошел к пульту, нажал соответствующую кнопку. Я распахнул люк. Действие парализатора закончилось, и теперь «малыш», плотно спеленутый силовым полем, злобно скалился. Пошевелиться он не мог, и в глубине глаз я различал безысходность и отчаяние. Джерри нагнулся и подхватил его на руки, но тут же резко отдернул голову:
— Э! Не кусайся!
Абориген каким-то неимоверным усилием попытался цапнуть Линекера за нос. Однако реакция спасла Джерри, и мощные клыки звучно клацнули в воздухе.
— Хорошенькое дело, — пробормотал я, с опаской приближаясь к уложенному на траву потенциальному собеседнику.
На лице моем играла самая отеческая улыбка. Еще учась на курсах, я как-то испытывал ее чарующую силу на взбешенном мустанге — такое было домашнее задание. Представьте, лошадь присмирела и спокойно проследовала в загон, а я получил положительную оценку от самого строгого из наших профессоров. Однако абориген продолжал смотреть на меня, мягко говоря, неприязненно.
Я подключил ретранслятор речи, который позволял проникать моему голосу прямо в скромное сознание нашего «малыша». Можно было просто думать, и мысли, так же, как и слова, должны были пробиться в его мозг, но я чувствовал себя увереннее, слыша собственный ласковый голос.
— Ну, зачем же так сердиться? Мы не причиним тебе ничего плохого. У нас самые добрые намерения. Я просто хочу поболтать с тобой о том, о сем… Улыбнись, покажи, что ты меня понимаешь…
Но в ответ на мою улыбку раздалось воинственное рычание, а ретранслятор, который должен был передать, о чем думает собеседник, молчал.
— Может, мы причинили тебе неудобство? — продолжал я. — Нет, тебе не должно быть больно. Пойми, ты просто не можешь пошевелиться. Ведь, правда, кокон нисколько не давит?… Скажи, сколько тебе лет? Не знаешь? Ну и ладно… У тебя есть мама? А папа?… Ты живешь где-нибудь рядом? В пещере? Или у вас есть шалаш? Может, на деревьях?
Ретранслятор молчал. Вопросы бесцельно повисали в воздухе, и от этого становилось жутковато. Я чувствовал себя убитым горем родственником, который пытается вести беседу с тем, кто никогда не встанет со смертного одра. Но мой собеседник был полон жизненных соков и яростно вращал глазами, пытаясь добраться до меня. Из последних сил удерживая на лице приветливую улыбку, я нес совершеннейшую уж ахинею:
— Может, тебе просто не нравится моя внешность? Может, ты хочешь поговорить с моим другом, он очень симпатичный и добрый. Ты же помнишь, как хотел укусить его, а он даже на тебя не обиделся. Он очень хороший, его зовут Джерри, и у него в лесу живет много знакомых зверушек. Они все очень любят его. Когда у кого-нибудь заболит лапка, он лечит…
Никаких ответных эмоций. Точнее, эмоции были, но все те же архизлобные. Помучившись еще минут двадцать, я отключил ретранслятор, обессилено повернулся к Линекеру и простонал:
— Джерри! Попробуй, что ли, ты с ним! Ничего не получается!
Линекер, слышавший весь разговор, обреченно вздохнул:
— Попытка не пытка… Если не удастся, хоть произведу биозамеры…
Я на подкашивающихся ногах направился к возившемуся у бота Старадымову.
Бестия спеленута силовым коконом и пошевелиться не имеет возможности. Да он, вроде, и не сильно желает этого. Хотя черт их поймет. Возле него крутятся Богомил с Линекером. Главенствует Богомил, как гуманитарий и специалист по человеческим душам… По-моему, это ошибка, бестия больше по части егеря и охотника.
Снимаю блокировку датчика УИ… Кто бы мог подумать, что он вдруг понадобится!.. Подобными датчиками уровня интеллекта, а проще устройством поиска цивилизаций, оборудованы все космоботы, потому что человечество, выйдя в космос, целенаправленно ищет себе подобных во всех точках Вселенной. Я и сам занимался этим на Криме и, кажется преуспел бы, потому что сейчас там, по слухам (официального сообщения еще не было), разрыли-таки тот город, где я чуть было не остался вместе с Геной Бражко и Толей Утехиным… На Терре, естественно, датчик УИ не нужен, потому что, кто дурак, а кто умный, определять было бы бестактно, а больше ни для каких целей он непригоден.
Богомил, по-моему, выбился из сил. Напрасно он применял к бестии всевозможные приемы общения, тот только крутил глазами и подавался в ту сторону, где остались сородичи, которых, кстати, мало тронуло его исчезновение.
— Скоро закончишь? — поинтересовался Богомил, передав Линекеру право общения с бестией.
Мне осталось совсем немного, но последний шплинт блокировки размещен не в очень удобном месте, поэтому, склонившись, я кряхчу:
— С-скоро…
— Может, помочь? — не отступает Богомил.
— Не надо…
Наконец блокировка снята… Сажусь в свое кресло, регулировка датчика — дело непростое… Ну вот, кажется, все… Крутнул верньер, луч упал на бестию и… Ничего, почти ничего…
— Джерри, оставь свои усилия, — оборачиваюсь к Линекеру.
Он удивленно смотрит на меня, потом соображает, что к чему, и мрачнеет.
— Ничего? — озадаченно выдыхает Геров.
— Почти.
Линекер уточняет:
— Какой уровень?
— Хорошо обученной собаки, — сказал я и тут же пожалел о сказанном, ведь невольно я задел больное место, Линекер сильно переживает гибель Боя.
— Странно… — Джерри задумчиво смотрит на пленника, — по всем данным, он должен быть разумным…
— Может, они образовались в результате мутации? — выдвигает очередную идею Богомил.
И они с Джерри ввязываются в глубоко теоретический спор, в котором упоминаются такие имена, каких я и слыхом не слыхивал… Вот что значит, провести вдали от Земли много лет… Чувствуешь себя малограмотным индивидом… Обидно… Размышляя таким образом, я машинально шарил лучом датчика по сторонам и вдруг замер. На шкале вырос красный столбик уровня интеллекта. Соответствовал он примерно цивилизации ВТОРОГО типа. Красный столбик теплился, а вместе с ним теплилась и надежда, хотя… Патриархально-родовой уровень — конечно, не сахар, но все-таки…
— Джерри! Богомил! — окликаю я. — Оставьте это чудище в покое и идите сюда!
Заинтригованные моим голосом, они подошли и тоже уставились на красный столбик.
