– Гм, – сказал УрЛейн, оглядывая собравшихся вокруг людей, но не видя их. Он кивнул. – Да, можно закрыть ставни в борделе, но всем будет известно, что там происходит.
– Именно так, государь.
УрЛейн шлепнул себя по коленке и поднялся. Но ДеВар успел подняться первым.
– Хорошо, ДеВар, чтобы ублажить тебя, я приму посла в расписанной палате. И встреча будет еще более приватной, чем он об этом просил, – только он и я. Ты можешь подслушивать. Ты доволен?
– Да, государь.
Капитан флота Эстрил, посол морской компании гавани Кепа, одетый в изысканную подделку под морскую форму – высокие с отворотами ботфорты из голубоватой звериной шкуры, штаны из серой щучьей кожи, плотный аквамариновый мундир, высокий воротник которого был расшит золотом. Голову венчала треуголка, украшенная перьями птицы-ангела. Посол медленным шагом вошел в расписанную палату дворца Ворифир.
Он шел по ковровой дорожке с золотыми нитями, заканчивавшейся небольшой табуреткой, что стояла на сверкающем деревянном полу в двух шагах от единственного другого предмета мебели, а именно небольшого возвышения с простым стулом, на котором восседал премьер-протектор, первый генерал и великий эдил протектората Тассасен – генерал УрЛейн.
Посол снял шляпу и поклонился протектору, который показал ему на табуретку. Несколько мгновений посол взирал на низенькое сиденье, потом расстегнул две нижние пуговицы мундира и осторожно сел, положив сбоку экстравагантную шляпу с перьями. Никакого оружия на нем заметно не было, даже парадного меча, хотя вокруг его шеи обвивался ремень, удерживающий большого размера кожаный цилиндр. С одного конца цилиндр был закрыт колпачком, другой конец заканчивался золотой филигранью. Посол оглядел стены палаты.
Стены были расписаны сценами из жизни старого королевства Тассасен: лес, полный всевозможной дичи, темный замок с башнями, городская площадь, полная народа, гарем, заливные луга и тому подобное. Если темы росписей выглядели более-менее приземленными, то живопись была приземленной почти без всяких сомнений. Люди, слышавшие о расписанной палате (которая редко бывала открыта, а использовалась еще реже) и ожидавшие чего-то необыкновенного, попав сюда, неизменно испытывали разочарование. Живопись, по всеобщему мнению, была довольно скучной и банальной.
– Посол Истрил, – обратился к нему протектор. На нем была обычная одежда – длинный сюртук и штаны, которые он сам ввел в моду. Цепь, символ прежнего государства Тассасен, была единственной уступкой официозу – УрЛейн не надел даже корону.
– Ваше величество, – откликнулся посол. УрЛейн подумал, что в манерах посла и в самом деле есть нечто такое, о чем говорил ДеВар. Во взгляде молодого человека сквозила какая-то пустота. Такие открытые глаза и такая широкая улыбка на столь молодом и гладком лице не должны были вызывать беспокойства, но почему-то вызывали. Средней крепости телосложение, коротко остриженные волосы, темные, но посыпанные красной пудрой, – мода, неведомая УрЛейну. Для такого молодого человека у посла были слишком пышные бакенбарды. Молодость. Может быть, в этом все дело, подумал УрЛейн. Обычно послы старше и полнее. Стоит ли удивляться, коли он сам постоянно говорит о смене времен и ролей?
– Как ваше путешествие? – поинтересовался УрЛейн. – Надеюсь, оно прошло без приключений?
– Без приключений? – Казалось, молодого человека смутил этот вопрос – Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что вы не подвергались опасностям, – сказал протектор. – Ваше путешествие было безопасным?
Казалось, тот испытал облегчение.
– Ах, да, – сказал он, широко улыбаясь и кивая. – Да, безопасным. Наше путешествие было безопасным. Весьма безопасным. – Он снова улыбнулся.
УрЛейн подумал, что у молодого человека не хватает шариков в голове. Возможно, он в столь юном возрасте сделался послом, потому что был любимым сынком впавшего в слабоумие папочки, не замечавшим, что у сынка неполадки с мозгами. На имперском он к тому же говорил не слишком хорошо, но УрЛейну уже не раз доводилось слышать странный акцент подданных морских держав.
– Ну что ж, посол, – сказал протектор, раскинув руки, – вы просили аудиенции.
Глаза молодого человека распахнулись еще больше.
– Да, аудиенции. – Он медленно снял ремень с шеи, посмотрел на сверкающий кожаный цилиндр у себя на коленях. – Прежде всего, ваше величество, – сказал он, – у меня для вас подарок. От капитана флота Вриттена. – Он поднял на УрЛейна взгляд, словно рассчитывая услышать определенный ответ.
– Признаюсь, я не слышал о капитане Бриттене, однако продолжайте.
Молодой человек откашлялся. Он отер пот со лба. Наверно, у него жар, подумал УрЛейн. Тут душновато, но все же не настолько, чтобы так потеть. Морские компании много времени проводят в тропиках, так что он должен быть привычен к жаре, умеряемой бризами или нет.
Капитан снял крышечку с цилиндра и вытащил оттуда еще один цилиндр, тоже в коже с золотым тиснением, хотя у этого концы, казалось, были из золота или меди, а на одном, заостренном, были нанизаны сверкающие металлические кольца.
– Здесь, ваше величество, – сказал посол, глядя на цилиндр, который он теперь держал двумя руками, – устройство для глаз. Такие инструменты называются оптископы или телескопы.
– Да, – сказал УрЛейн, – я слышал о таких штуках. Последний математик империи Нахараджаст говорил, что с помощью такого устройства он, глядя в небеса, сделал предсказание об огненных камнях, которые появились в год падения империи. В прошлом году один изобретатель (по крайней мере, он себя так называл) явился в наш дворец и показал нам такой прибор. Я сам смотрел в него. Интересно. Видимость была нечеткой, но все предметы, безусловно, приближались.
Молодой посол, казалось, не слышал слов протектора.
– Телескоп – удивительное изобретение, необыкновенное, а перед вами особенно редкий экземпляр. – Он раздвинул прибор, так что его длина стала раза в три больше начальной, потом поднес к глазу, навел на УрЛейна, потом на картины на стенах. УрЛейну показалось, что посол говорит заученный наизусть текст. – Поразительно, – сказал молодой посол, кивая. – Хотите посмотреть, ваше величество? – Он встал и протянул прибор протектору, который жестом позволил послу приблизиться. Неловко держа в другой руке кожаный футляр, капитан сделал шаг вперед, протягивая прибор окуляром вперед. УрЛейн наклонился вперед, чтобы взять инструмент. Посол отпустил более толстый конец прибора, и тот начал падать на пол.
– Ух ты, тяжелый, – сказал УрЛейн, быстро протягивая вторую руку, чтобы не дать диковинке упасть. Он поднялся, почти вскочил со стула, пытаясь сохранить равновесие, и приземлился на колено перед молодым капитаном, который сделал шаг назад.
