— Хорошо, хорошо. Отдавая честь Вашей фантазии, я не хочу оспаривать то, что в определенной степени у нее есть сила убеждения. Но мы здесь не для того, чтобы проверять гипотезу Дирака. К чему же Вы клоните?
Бронстайн тоже стал нетерпеливым. Признаться, идея Веккера заслуживала уважения. Необходимо было придумать пути и средства, чтобы проверить, что он утверждал. Но это не могло быть задачей первого этапа исследований.
— Пожалуйста, подведите итог.
В чертах Веккера отразилось искреннее изумление.
— Вулканическая траншея, разумеется, возникла не одним махом, а в течение продолжительного промежутка времени: ушибленная рана, которая постепенно углублялась и расширялась. Это открывает возможность исследования истории развития. Разбросанные в верхних слоях траншеи горные породы и рудные массы должны были подвергнуться более сильным физическим и химическим изменениям, чем в нижних. Подумайте, например, об эрозии! Это означает, что мы можем определить возраст и интенсивность распространения и тем самым сделать выводы о будущих изменениях коры спутника — следовательно, достичь в точности того, что с помощью буровых скважин никогда не будет возможно.
Действительно, аргументы, которые нельзя было отклонить! Они были еще слишком гипотетичны, чтобы служить основой исследовательской программы, но пока позволяло время, ими нужно было заняться поподробнее. Бронстайн окинул геолога проверяющим взглядом. Надеюсь, он признавал, что в настоящий момент речь не могла идти о если бы-да кабы. По меньшей мере на следующую неделю преимущество отдавалось варианту Вестинга.
Вестинг молчал. Почему Бронстайн, Далберг высказывались, а врач нет? Они не были специалистами, но они же должны были видеть, что предложение Веккера заводило в тупик! Экспедиция не могла пойти на риск, в ее собственных интересах, чтобы по возвращении на Землю она смогла предъявить максимум измеримых результатов.
— Не выставляйте себя на посмешище. Нам не нужно грандиозных прогнозов о состоянии коры спутника в следующую тысячу лет, а гарантированные данные о свойствах локально ограниченного отрезка поверхности.
На лице Веккера появились красные пятна.
— Я не просил о том, чтобы вычеркнуть бурения из программы, а сократить их в разумных пределах и вместо этого взяться за нашу задачу с двух сторон.
— Прежде чем это произойдет, мы должны убедиться в том, что Ваш вариант имеет шансы на успех, — возразил Бронстайн.
Вестинг поджал губы. Его раздражало прежде всего упрямство геолога. Веккер имел право на то, чтобы высказать свое мнение, но он не мог присваивать себе право, принуждать к принятию решений. Ему недоставало уважения. Ни одному молодому ученому из тех, что работали под его, Вестинга, началом, никогда не пришло бы на ум, противоречить ему таким образом.
— Я отклоняю предложение. Наш силовой и временной потенциал ограничен. Мы не можем позволить себе прыжки в сторону — к тому же, если они основаны лишь на шатких предположениях.
— Но это же ограничено! — На этот раз кулак Веккера ударил по столу. — У меня в голове не укладывается, как можно иметь такой узкий горизонт. Речь идет о…
— Замолчите! — на лбу Бронстайна угрожающе разбухли вены, густые брови топорщились. Он смерил Веккера холодным взглядом.
— У Вас, кажется, вошло в обиход, что Вы оперируете невежеством, если сразу не приходите к цели со своими аргументами!
Веккер сглотнул. Его руки обхватили подлокотники.
Анне, на другой стороне навигационного стола, встала и побежала к двери.
— Останьтесь здесь! — загремел бас Бронстайна. Ограниченный? Узкий горизонт? Вестинг был красным как рак. Он знал, что он взял верх и что тактически было мудро перейти на примирительный тон. Но обвинения Веккера задели его словно оплеухи, и ему стоило немалого труда более или менее успокоиться.
— Я повторяю: я не отрицаю, что идея Веккера когда-нибудь потом… когда-нибудь потом окажется плодотворной; но было бы безрассудно делать второй шаг перед первым. Критерием для предпочтения той или иной концепции может… может быть только вопрос о большей непосредственной выгоды. Я…
Комендант движением руки оборвал его на полуслове.
— Я приказываю: Систематическая разведка района посадки и его окружения начнется завтра рано утром в восемь часов по бортовому времени. При всех бурениях необходимо предпринимать особенные меры предосторожности против появления анклавов в грунте, пустот, заледеневших ущелий и тому подобного. Первый слой в буровой машине возьмет на себя Веккер. Чтобы отдохнуть, Веккер немедленно отправиться спать. Вестинг еще сегодня проведет контрольный осмотр буровой машины. Анне и Далберг возьмут на себя определенные в начале задачи. — Совещание закончено.
Вестинг шел в шлюзовую камеру со смешанными чувствами. Он почувствовал удовлетворение от решения Бронстайна. Солидность, путь маленьких, но уверенных шагов, победила. И утешало то, что комендант наконец-то перешел к жесткому приказному тону. Так должен был действовать хороший руководитель.
Но настроение у него, Вестинга, было испорчено, и он ничего не мог поделать с тем, что у него дрожали руки. «Ограничено… узкий горизонт…», — билось у него в голове. И это именно в его адрес, руководителя самой успешной национальной экспедиции на Марс!
Вестинг остановился перед боксом, в котором находился бур. Геолог позволял себе слишком много. Он не только был неуважительным, но и много мнил о себе и потерял всякий стыд. Было самое время поставить его на место. Нужно было сделать ему предупреждение.
Раздвижная дверь бесшумно отворилась. Вестинг ослепленно закрыл глаза. Подобно огромной фокусирующей линзе, буровая машина впитывала свет и излучала его обратно, разбивая на тысячи кусочков. Его броня была из чистого алмаза.
Вестинг надел скафандр и взял в руки один из специальных передатчиков, которые висели наготове рядом с боксом. Команда управления — послышалось тонкое жужжание, бур засветился темно-красным. По второй команде он вытянул длинное щупальце и тронулся с места, ворочая свое многотонное тело мимо Вестинга в шлюзовую камеру. Он остановился перед внешними перегородками и выкатился, когда они открылись — ископаемое чудовище, которое покидает свою пещеру — наружу на зеленоватую поверхность.
Контрольный осмотр занимал время. Вестинг проверял сложные агрегаты и индикаторы по предписанному алгоритму. Он призывал себя к концентрации, но ему недоставало привычного внутреннего спокойствия. Кончики его пальцев нервно дрожали. Во всем был виноват только геолог. Он действительно заслужил предупреждения!
