Бой начался, как только ноги девушки коснулись вражеской палубы. Фаэй Милли едва успела отпрянуть, и в то же мгновение в место ее приземления вонзилась тяжелая секира. Девушка прыгнула вперед и нанесла молниеносный рубящий удар, но Го-Джен принял его на щит и вновь взмахнул своим оружием.
Теперь-то Бегущий За Ветром понял, почему Фаэй Милли признали капитаном. Девушка прекрасно фехтовала и двигалась. Пожалуй, она была одним из лучших бойцов, которых волшебник встречал за свою долгую жизнь. Но и в поединке она сошлась не с последним из воинов. Го-Джен серьезно теснил Фаэй Милли благодаря своей грубой силе, длинным рукам и секире, древко которой превышало длину клинка девушки. Это позволяло ему держать свою верткую соперницу на расстоянии и не позволять ей приблизиться для нанесения удара.
Волшебник думал, что если бы девушка вооружилась не восточным кривым мечом, а прямым западным оружием, шансов на победу у нее было бы гораздо больше. Сейчас, чтобы нанести сильный рубящий удар, ей нужно было подойти вплотную к врагу, тогда как колющим выпадом она могла поразить его с большего расстояния. Кроме того, Фаэй Милли мешал слишком плотный круг столпившихся на палубе пиратов. Она не могла использовать свои преимущества: ловкость, проворство, скорость. Ей приходилось принимать силовые условия боя, навязанные Колченогим Го-Дженом. Бегущий За Ветром достаточно хорошо знал повадки пиратов, чтобы считать, будто они нарочно помогают своему капитану. Едва ли их связывали отношения дружбы и любви. Просто люди вели себя также, как положено вести себя в подобных условиях: толпились, кричали и свистели, толкались и огрызались, делали ставки и подначивали обоих сражающихся.
Бегущий За Ветром начинал прикидывать, как можно незаметно помочь девушке, когда в ходе поединка наметились перемены. Колченогий Го-Джен уже не так быстро и широко размахивал секирой, тогда как Фаэй Милли, казалось, только что вступила в бой. Даже наоборот, она усилила натиск. Это заметили и остальные члены ее команды, так что с высокого борта джонки раздался оглушительный приветственный рев.
Этот звук, наверное, заставил Го-Джена пойти ва-банк. Он отбросил свой щит, перехватил секиру обеими руками и ринулся в решительную атаку. Под его могучими ударами окованный медью щит Фаэй Милли треснул, рука девушки обвисла, открыв беззащитную верхнюю часть тела. Пиратка упала на одно колено и неуклюже оперлась своим клинком о палубу, как-будто в приступе внезапной слабости. Го-Джен радостно прокричал что-то нечленораздельное, сделал шаг вперед и занес секиру, чтобы, как это поется в песнях, развалить противника от шеи до паха. Но этот шаг его погубил. Не поднимаясь с колена, девушка крест-накрест взмахнула своим мечом, и потом, подставив левую ладонь под тупую внутреннюю кромку клинка, обеими руками блокировала обрушившийся сверху удар. Меч сломался у рукояти, но защитил Фаэй Милли от широкого лезвия секиры. Второго удара Го-Джен нанести не мог. Он выронил оружие и завыл от боли, обеими руками пытаясь зажать ужасные раны на животе, из которых вываливались внутренности и хлестала кровь. Через несколько мгновений пират повалился на бок, несколько раз дернулся в агонии и замер.
Мертвая тишина воцарилась над палубами обоих кораблей. Безоружная Фаэй Милли ничуть не смутилась. Она вскочила на труп поверженного врага и задорно воскликнула:
- Вот что бывает с теми, кто лично меня предает!
Она обвела пылающим взором круг столпившихся пиратов и грозно спросила:
- Есть ли тут кто-нибудь, кто оспорит мое право на этот корабль?
Толпа прошелестела тихим шепотом и смолкла. Здоровенные, покрытые шрамами рубаки и жилистые мускулистые бойцы опустили глаза, не рискуя связываться с этой бешеной черноволосой пантерой. Бегущий За Ветром был восхищен и очарован девушкой, но при этом не забывал следить за вражескими лучниками. Однако, его опасения оказались напрасными. Неписаный закон морских разбойников действовал строго и беспощадно. Того, кто осмелился бы нанести удар в спину, ждала немедленная смерть от рук своих же товарищей.
- Переройте своими рылами всю каюту капитана и принесите мне оттуда те грязные монеты, что он получил за мою жизнь, - приказала Фаэй Милли. - А потом можете выбрать себе нового вожака и катиться на все четыре стороны.
Ей беспрекословно подчинились, и вскоре в ладонь девушки лег увесистый кожаный мешочек. Она взвесила его, демонстративно покачав рукой вверх-вниз, и задумчиво произнесла:
- Царские сторожевые псы дорого ценят мою голову.
Почти без замаха Фаэй Милли перебросила сокровище через борт галеры, и он исчез в океанских волнах. Пираты на обоих кораблях благоговейно затаили дыхание. Такие поступки могли себе позволять только короли и королевы преступного мира. С высоко поднятой головой девушка подошла к борту джонки и тут на мгновение застыла. Если сверху вниз спрыгнуть было легко, то вскарабкаться обратно оказалось непросто. Если бы джонка повернулась к галере кормой, то победительница чинно взошла бы вверх по трапу. Но корабли покачивались на волнах, сблизившись бортами, и, так как джонка была длиннее галеры, перед девушкой возвышался гладкий борт, а под ногами плескалась полоска воды.
Бегущий За Ветром понял растерянность девушки. С легким ветерком он послал прямо к ушам Фаэй Милли свой шепот:
- Прыгай вверх, не бойся.
Пиратка подняла глаза вверх и встретила ободряющий взгляд волшебника. Не колеблясь, она немного присела и, взмахнув руками, взлетела в воздух. Упругая волна подхватила ее, перенесла через фальшборт джонки и опустила на палубу. Со стороны это выглядело, как необыкновенный по красоте и высоте прыжок. Пираты так и застыли с открытыми ртами.
Но Фаэй Милли быстро вывела их из восторженного ступора:
- Ставь парус! Отваливаем! Не торчите на месте, бездельники! Все по местам!
* * *
- Земля! Вижу землю. - Сообщил пират, сидящий в "вороньем гнезде".
На горизонте показался остров колдуна Вих-Дар-Лохара. Фаэй Милли выполнила свою часть договора - нигде больше не задерживаясь, она довела джонку до цели Бегущего За Ветром. Волшебник понял это, так как еще издали почувствовал магическую ауру, исходившую от суши. Другие острова архипелага, мимо которых они проходили, таких волшебных полей не имели. Следовательно, где-то впереди находилось жилище колдуна.
За время путешествия предводительница пиратов и волшебник ни разу не говорили о своих чувствах. Фаэй Милли больше не прикасалась к запасам вина, и только по глазам девушки Бегущий За Ветром догадывался о том, что происходит в ее душе. Эти догадки скорее печалили его, чем доставляли удовольствие. Он понимал, что им неминуемо придется расстаться, и чувствовал какую-то неловкость, хотя его разум и сердце хором пытались доказать, что он поступает правильно.