— Нет, — сказал один, обвившись вокруг ее левого колена. — Она обещала почитать нам сказку после завтрака.
Малыш с ранкой на лбу снова заплакал. Еще один дергал ее за левый рукав и громко шептал:
— Мама Нилла, мне нужно в туалет!
Лео пригладил руками волосы:
— Мне некогда уговаривать вас, леди. Я сейчас ухожу, и вы все должны пойти со мной, — сказал он нетерпеливо.
Глаза мамы Ниллы сверкнули. Она протянула к нему левую руку, за которую уцепилась малышка-квадди. Ее голубые глазки испуганно поглядывали на Лео из-под сильной руки мамы Ниллы.
— Тогда вы сами поведете сейчас эту девочку в ванную!
Малышка и Лео уставились друг на друга с одинаковым ужасом.
— Конечно, нет, — заволновался инженер; он огляделся вокруг. — Это может сделать кто-нибудь из квадди, Клэр?:.
Именно этот момент выбрал Энди, чтобы после хищного расследования, как маленькая барракуда, бурно возмутиться из-за отсутствия долгожданного молока в материнской груди. Клэр тщетно пыталась успокоить его, поглаживая по спинке; ей самой впору было заплакать.
Тут миролюбиво вмешался доктор Минченко:
— Не знаю, Лиз, сможешь ли ты остаться с нами. Ведь дороги назад не будет.
— С нами? — Мама Нилла пытливо глянула на него. — Вы сказали — с нами? Так вы остаетесь здесь?
— Остаюсь.
— Тогда все в порядке.
— Но вы не сможете, — начал Лео.
— Граф, — спросил доктор Минченко, — а после вашего маленького представления с разгерметизацией, могут ли леди быть уверены, что здесь всегда будет чем дышать, если они останутся со своими подопечными квадди?
— Это не повторится, — сказал Лео.
— Я даже не подумала об этом! — Одна няня, как видно, только теперь испугалась.
— А я подумала, — возразила другая и сердито глянула на Лео.
— А я знала, что в гимнастический зал должен подаваться воздух, — как обычно, спокойно и нараспев проговорила мама Нилла. — На учениях всегда наше отделение приходило сюда.
— Я не могу остаться с вами. Мой муж работает внизу! — расстроилась другая няня.
— Никто и не держит вас! — Лео повысил голос; он опять разволновался.
Другая, не обращая на него внимания, добавила:
— Мне очень, очень жаль, Лиз, но я тоже не могу. Это уж слишком!
— Да, точно.
Лео потянулся было к карману, но тут же убрал руку и начал подгонять их широким жестом.
— Все правильно, девочки. Я вас понимаю, — успокаивала их мама Нилла. — Я останусь здесь и буду держать позиции. Меня, старушку, никто не ждет внизу.
Она засмеялась несколько принужденно.
— Тогда ты займешься отделением, — серьезно сказал Минченко. — Ты справишься. Если будет трудно, приходи ко мне.
Она степенно кивнула. Казалось, бесчисленные сложные задачи, вставшие перед ней, уже поглотили ее.
Доктор Минченко занялся малышом со ссадиной на лбу, а Лео заторопил женщин:
— Пойдемте, пойдемте. Мне еще нужно освободить холодильник для овощей.
— Тут такие дела, а ему срочно холодильник понадобился! Сумасшествие какое-то… — заворчала потихоньку мама Нилла.
— Мама Нилла, ой, мне очень надо!
Девчушка затеребила ее комбинезон всеми четырьмя ручками, и мама Нилла срочно отплыла, как большой буксир с маленькими грузиками вокруг.
Энди все еще судорожно всхлипывал. Неспособная накормить сына своим молоком, Клэр протянула ему тюбик искусственной смеси, но Энди опять отбросил его. Когда Клэр бросилась, чтобы поймать тюбик, малыш испуганно ухватился за нее и так закричал, что даже некоторые детишки закрыли уши руками.
Доктор Минченко подлетел к ним и ласково погладил Энди:
— Разве так нужно встречать маму, паренек?
— У меня больше нет молока, — объяснила Клэр.
— Пойдемте-ка со мной в лазарет, — сказал доктор с улыбкой. — Пожалуй, я помогу тебе справиться с этим несчастьем. Но, может, ты хочешь отнять его от груди? Правда, я не рекомендовал бы сейчас.
— О доктор, пожалуйста! — взмолилась Клэр с надеждой в глазах.
— Дня через два все наладится. Немножко потерпи. Это называется отставанием обратной биосвязи, вот так-то. К сожалению, я не мог осмотреть вас обоих после возвращения из отпуска…
Клэр с благодарностями полетела вслед за ним. Даже Энди сразу перестал плакать.
«Прамод не шутил, когда говорил о зажимах», — подумал Лео, со вздохом глядя на груду оплавленного металла. Толстыми пальцами в перчатках космического скафандра он медленно и неуклюже работал на клавиатуре плававшего рядом с ним компьютера. Перед ним была канализационная труба. Это не самая красивая часть хозяйства, но малейшая ошибка здесь может привести к несчастью не меньшему, чем ошибка в любом другом месте. Он взглянул на Бобби и Прамода, которые были рядом с ним в таких же серебристых скафандрах. Еще пять бригад работали в разных местах на поверхности поселка, и поблизости наготове стоял буксир. Позади вращалась залитая солнцем Родэо. Да, пожалуй, они самые дорогие сантехники в этой галактике! Масса различных специально промаркированных труб и трубочек соединяла между собой все модули. Это была жизненно важная система. Она была закрыта сверху кожухами для защиты от повреждения космической пылью и других опасностей.
Сейчас нужно было перестроить поселок, расположить модули длинными однородными связками, хорошо сбалансированными, чтобы они могли выдержать хотя бы те сравнительно небольшие нагрузки при необходимых поворотах и ускорении, которые рассчитал Лео. «Все равно, что управлять группой гиппопотамов в упряжке», — без оптимизма подумалось ему.
При перестановке модулей неизбежно приходилось перестраивать и все соединения, а этих соединений была тьма-тьмущая.
Углом глаза Лео уловил какое-то движение. Прамод тоже повернул голову.
— Вон они полетели, — заметил он. В его голосе смешались триумф и сожаление.
Жилой отсек с последними нижними на борту уходил от них в безмолвную пустоту. Еще некоторое время виднелись проблески сигнального огня, потом и они скрылись за изгибом Родэо. Среди квадди теперь остались только он, доктор Минченко, мама Нилла и один молодой бригадир. Когда его извлекали из трубопровода, где он забаррикадировался во время объявленной аварии, он размахивал гаечным ключом и казался слегка помешанным. Он объявил о своей неистовой любви к девушке из группы сварщиков и отказался уходить наотрез. Лео решил, что, может быть, он образумится к тому времени, как они попадут на Ориент IV, и там его можно высадить. Теперь же его можно было хоть застрелить — ни на какие уговоры он не поддавался. Лео отправил его работать.
