Точка на карте – МУР Д. – парила на форпике в безопасном отдалении. Остальные датчики светились на переборке редкой мозаикой; Дэн не понимал, что они значат, но был уверен, что один или два показывали блокировку сигналов внутренней связи.
Сенгупта повернулась, как только услышала стук ботинок по палубе, выжидающе уставилась на лацкан Дэна.
– Джим, – сказал Брюкс.
– Ага.
– Ты сказала, он… изменился…
– Не надо верить мне на слово ты сам все видел он менялся с тех пор как мы покинули околоземную орбиту.
Брюкс покачал головой:
– Раньше он казался всего лишь… отрешенным. Погруженным в собственные мысли. Но не безумным.
Сенгупта пробежалась пальцами по стене. Списки файлов пролетели слишком быстро, Дэн ничего не успел разглядеть.
– Он посылал сигнал к Оорту ты знал? Мы еще с Земли не улетели как он уже нарушил закон который черт подери сам помогал ввести после Огнепада такое никому не сошло бы с рук кроме нашего парня великого Джима Мура и он… посылал сообщения…
– Куда?
– „Тезею“.
– Разумеется. Он же контролировал миссию с Земли.
– И корабль отвечал.
– Ракши, и что такого?
– Корабль и сейчас с ним говорит, – ответила Сенгупта.
– Эмм… что? Сквозь все помехи?
– Мы почти выбрались из зоны солнечных помех Но он собирал эти сигналы гораздо дольше на некоторых пометки семилетней давности и они изменились. Раньше шла только телеметрия понимаешь? Очень много голосовых отчетов но в основном информация записи сенсоров анализ последствий от аварий и около миллиона разных сценариев которые вампир Сарасти проигрывал когда они приближались к цели. Данные плотные шум по всему сигналу но там были излишние потоки поэтому необходимое можно вычленить надо только подобрать правильные фильтры. А потом „Тезей“ замолк и какое‑то время от него ничего не было слышно как вдруг…
Она замолчала.
– Что, Ракши? – тихо подсказал Брюкс.
Сенгупта вздохнула:
– Появился другой сигнал. Всенаправленная передача. Он шел на всю систему.
– Джим говорил, что „Тезей“ замолк, – вспомнил Брюкс. – Они вошли, и контакт прекратился. Это все, что нам было известно.
– О ему было известно гораздо больше. Новый сигнал очень слабый и настолько искаженный что со всеми фильтрами и алгоритмами по корректировке шума его практически невозможно заметить. Я так думаю ты его даже не увидел бы если бы до того не знал что он там но наш полковник Карнаж он все знал. Вытащил его а тот… тот…
Ее пальцы танцевали и дрожали в воздухе. Еле заметный порыв ветра пронесся по отсеку: стон далекого призрака.
– Это оно? – спросил Брюкс.
Почти но если добавить парочку преобразований Фурье…
Раздался голос. Совершенно невыразительный. Без тембра, модуляций. Пыль, расстояние и глухой микроволновой гул Вселенной, грохочущий вдали, разъели в нем малейший намек на человечность. Остались только слова, не столько очищенные от помех, сколько воссозданные из них. Шепот в пустоте:
„Представь себе, что ты – Сири Китон. Ты приходишь в себя от мук воскрешения… побивший все рекорды стосорокадневной задержки дыхания… чувствуешь, как загустевшая… кровь… проталкивается сквозь сморщившиеся от многомесячного простоя артерии. Тело надувается болезненными толчками, расширяются кровенос… плоть отделяется от плоти; ребра трещат… вычки разгибаясь за вдохе. Суставы от неподвижности закостенели Ты – палочник, застывший… нетрупном окоченении. Крикнуть бы, но не хватает воздуха.
В отсеке наступила тишина.
– Это что за хрень была? – прошептал Дэн после долгой паузы.
– Без понятия, – Сенгупта барабанила пальцами по бедру. – Начало истории. Сигнал проходит урывками каждые несколько лет судя по временным отметкам. Мне кажется рассказ не закончен. Мне кажется он все еще… продолжается.
– Но что это?
– Да не знаю я ясно? Оно говорит что его зовут Сири Китон. И под словами есть что‑то еще но что я не знаю.
– Не может быть.
– Неважно что думаем мы с тобой но Мур считает что с ним говорит Сири Китон. И ты знаешь что он с этим разговаривает. Я по крайней мере думаю что разговаривает.
„Мой сын жив“.
– Тогда ему еще долго ждать. Если сигнал действительно идет от самого Оорта, то, прежде чем у Джима появится возможность ответить, пройдет еще год, – сказал Брюкс.
Сенгупта пожала плечами и уставилась в стену.
„Он возвращается домой“.
***
Любая достаточно продвинутая технология неотличима от природы.
Карл Шредер
Отрицательный.
Отрицательный.
Отрицательный.
Порванные решетки, разбитые нанопровода, искореженные микродиоды. Изничтоженная смарткраска. Ничего больше.
Дэн часами проигрывал в голове наихудшие сценарии. Порция забралась на „Венец“ и разрослась по всему форпику. Невидимая, она обволокла каждую переборку и поверхность, покрыла палатки и одежду экипажа; окутала каждую частичку еды, которую они брали в рот с момента стыковки. Порция стала для людей второй кожей и уже проникла в самого Брюкса; измеряла, анализировала, разъедала снаружи и изнутри.
Она повсюду и стала всем.
Чепуха какая‑то…
Неокортекс все прекрасно понимал, но ствол мозга похищал любую мысль и выворачивал ее в параноидальную сторону. Откуда бы Порция ни явилась, здесь ее построила система телематерии; лазеры втравливали пустой конденсат в мыслящую микропленку, а та планировала и строила схемы, распространялась по каждой поверхности, словно чума сознания. Но, отрезанная от создавшей ее машины, Порция расти не могла.
К тому же „Венец“ недолго висел рядом с „Икаром“ – за такое время враг мог лишь прорвать фронт, но далеко вклиниться в ряды противника уже не успел бы.
Все образцы оказались чистыми.
Правда, это ничего не доказывало.
На „Икаре“ Порция выскочила словно по щелчку, будто пасть капкана захлопнулась, но там у нее были бесконечные возможности для игры и восемь лет на обучение. Тут же хватило бы одного пассивного фильтра на солнечных батареях, притушенного на сотую долю процента. Одной закоротившей электрической линии, плюющейся искрами и разогревающей материал вокруг. Больше ничего не надо – только время и немного броуновской энергии для питания.
Что так беззаботно сказала Сенгупта перед атакой Порции? „Как‑то здесь жарковато…“
