Не знаю, задумывался ли об этом сознательно Артур Кларк. Но в глубине души он — плоть от плоти тех, кто покидал берега Альбиона и пересекал Атлантику, чтобы там, в Новом Свете, созидать новую страну. Он просто на три века опоздал на «Мэйфлауэр». Хотя это ведь ничего не меняет.
Потому и на море взгляд у Кларка совсем другой, чем, скажем, у Жюля Верна. И дело тут не в разнице поколений, не в том что француз был сыном XIX века, тогда как англичанин — XX (а в чем-то и XXI) столетия. Для Жюля Верна море тоже было кладовой, откуда черпал всяческие блага капитан Немо — что угодно, от угля до золота и от мяса до сигары. И тем не менее, в первую очередь — это романтическое пространство. Вспомните великолепный монолог капитана Немо, которым завершается десятая глава «Двадцати тысяч лье под водой» — здесь и знание, и восторг, и любование, и символика… Для кларковских же героев море — это нива. Им свойствен, как это ни парадоксально, дух пионеров Дикого Запада. Вот ведь как любопытно отозвался однажды о «Большой глубине» Азимов: «Артур Кларк написал в свое время замечательный вестерн. Правда, действие происходит на дне океана, а в роли пасущихся стад выступают киты». И тут мне приходят на память слова из другого — уже классического — вестерна, романа Луи л’Амура «Серебряный каньон»: «Отец знал Запад, на его глазах выраставший из эпохи первопроходцев; видел, как времена, когда первейшей ценностью считались меха, сменились годами охоты на бизонов, и как настали, наконец, дни мясного скота». Так ведь это — тоже про «Большую глубину»! Ведь и здесь на смену эре рыболовства наудачу и китобойному промыслу приходят новые «времена мясного скота», времена ковбоев-китопасов, а за ними уже встает в перспективе романа эпоха «оседлого моределия». И что за дело, что разъезжают китопасы не на мустангах, а в тесных рубках подводных лодок! У них то же отношение к морю. Им можно любоваться и восхищаться, как, кстати, восхищается прекрасным пейзажем Тополевой Промоины герой «Серебряного каньона», — но при этом он ни на миг не упускает из виду, какое стадо здесь можно прокормить, чем его поить, куда и как перегонять. Природа — не храм, а мастерская. Только без разрушительного базаровского нигилизма, и потому тезис не кажется оскорбительным. С любовью и тщанием, а главное — с умом организованная мастерская куда как предпочтительней запущенного и оскверненного храма…
Именно такой мастерской встает море из всех «морских» книг Кларка — будь то фантастика или нет: из «Большой глубины» и «Острова Дельфинов», из «Берега кораллов», «Рифов Тапробаны», «Сокровища Большого рифа», «Мальчика в подводном мире» и многих других.
И совсем не удивительно, что даже такие блестящие и самобытные писатели, как братья Стругацкие, не смогли не подпасть под властное обаяние этого взгляда на море, героев, подобных Уолтеру Франклину, чью судьбу в их повести «Возвращение. Полдень. XXII век» повторил ушедший из звездолетчиков в китопасы штурман Кондратьев…
Оставим, однако, море и вернемся к самому Артуру Чарлзу Кларку.
Пришел черед поговорить об одной черте характера — или судьбы — писателя. Греческий миф повествует о фригийском царе Мидасе, получившем от бога Диониса дар, прямо скажем, спорной ценности: все, к чему бы ни прикоснулся Мидас, немедлено обращалось в золото. Так вот, Кларк наделен чем-то, подозрительно напоминающим это Мидасово свойство. Возможно, это и в самом деле некий дар; может быть, подобным образом трансформируется в его поведении, мыслях и действиях упоминавшийся уже подсознательный культ пользы; допускаю, что могут существовать и иные причины и объяснения. Но факт остается фактом.
С тех пор, как Кусто и Ганьон изобрели акваланг, миллионы людей погружались в подводный мир. Однако подавляющему большинству хватало самих по себе вынесенных оттуда впечатлений. Некоторые, правда, писали потом книги — в этом смысле Кларк отнюдь не исключение. Он просто побил все количественные рекорды. Но что книги? Конечно, они издаются и переиздаются, однако разве море может дать только это?
Разумеется, нет. И вот они с Майком Уилсоном и Родни Джонкласом — режиссером и оператором — берутся за подводные съемки. Сперва — видового фильма о прибрежных цейлоновских водах. Само по себе — не ахти какое открытие; снимали уже — и Фолько Квиличи, и тот же Кусто, и многие другие. Но тем не менее — дело. Не нырять же просто для удовольствия! Причем, надо заметить, что подавляющее большинство подобных фильмов, как правило, остается, так сказать, во внутреннем пользовании — семейном, клубном; в лучшем случае, их могут показать в какой-нибудь некоммерческой телепрограмме вроде нашего «Клуба путешественников». Лишь немногим удается пробить дорогу на профессиональный экран. Естественно, Кларку с друзьями это удалось. Они пустили свой фильм в прокат — и отнюдь не остались внакладе. Ну, а раз уже есть съемочное оборудование, накопился кое-какой опыт — так почему бы и не развить успех? И они сразу же приступили к съемкам нового — теперь уже игрового, художественного — фильма «Ранмутху Дува». Он надолго сделал друзей одними из самых популярных личностей на острове.
Но и этого мало. Жить в тропиках — и не обратить это обстоятельство к собственной выгоде? Нет, такое не для Кларка.
Кто из нас не любовался пестрыми аквариумными рыбками? Правда, в нашей стране аквариумы в подавляющем большинстве пресноводные, морских у любителей-аквариумистов мало, хлопот с ними не оберешься; но в развитых странах с тех пор, как была отработана технология замкнутого цикла, соленоводные стали едва ли не самыми распространенными; да и рыбки морские пестрей, наряднее, привлекательнее и экзотичнее… И кто из посетителей Нептунова царства не любовался ими на воле? Но вот соединить одно с другим — не всякому придет в голову. Кларку пришло. И он стал компаньоном в фирме, занимающейся экспортом тропических рыбок.
Ну а заодно уж — ничто не должно пропадать зря! — основал собственную компанию «Подводное сафари»: прокат аквалангов и прочего снаряжения, которого с годами поднакопилось (да и новое приобрести — все равно окупится), организация подводных экскурсий и так далее…
Еще супруги Джейн и Барни Крайл заметили, что почти каждый из аквалангистов-любителей рано или поздно «заболевает» подводной археологией, а то и вовсе ударяется в полную уж том-сойерщину — подводное кладоискательство. Только суперпризы — вроде легендарного золотого груза «Аточи» — удается выиграть слишком уж редко. Но Кларку удалось совершить и то, что выпадает немногим: он не только искал, но и нашел. Возле рифа Грейт-Бэсиз он с друзьями ухитрился обнаружить затонувший корабль XVIII века, шедший из Индии с грузом серебра — монетами Аурангзеба. Подъем этого груза занял без малого два года, не меньшего времени потребовали и переговоры с властями Шри-Ланки и Индии, претендовавшими на львиную долю сокровища. Но в конечном счете все преграды были преодолены, а банковские счета друзей ощутимо потяжелели…
