— Стоп, — перебил я. — А как насчет акул?
— Из парков их вышибли в первую очередь. Дельфины даже помогали изгонять их. Лет десять прошло с тех пор, как избавились от последней акулы.
— Понятно. Скажите, а для компании эти парки обременительны?
— Вообще-то нет. Сейчас ее работники заняты лишь обслуживанием размещенного там оборудования.
— А многие служащие «Белтрайна» работают в парках проводниками?
— Немногие и не на полный день. Они посещают те районы, которые хорошо знают, и владеют всеми необходимыми навыками.
— Я бы хотел ознакомиться с заключением медицинской экспертизы.
— Пожалуйста, все здесь, вместе со снимками трупов.
— Теперь насчет человека с Андроса, Руди Майерса. Чем он занимался?
— Закончил медучилище. Посещал больных по вызову. Неоднократно его арестовывали по обвинению в кражах у пациентов. В первый раз следствие прекратили. Во второй — отсрочка в исполнении приговора. А впоследствии — нечто вроде отстранения от работы. Это случилось лет шесть-семь назад. Потом перепробовал множество мелких работ, ничем себя не скомпрометировав. Последнюю пару лет работал на острове в чем-то вроде бара.
— Что вы имеете в виду — «вроде бара»?
— Ну, лицензию там взяли только на продажу алкоголя, однако торговали и наркотиками… Тем не менее шума никто не поднимал.
— Как назывался бар?
— «Чикчарни».
— Что это значит?
— Персонаж местного фольклора. Разновидность древесного, духа. Озорник. Ну, вроде эльфа.
— Достаточно колоритно… А не на Андросе ли поселилась Марта Миллэй?
— Да, на нем.
— Я ее поклонник. Люблю подводные съемки, а ее работа всегда превосходна. На самом деле она даже издала несколько книг о дельфинах. Кто-нибудь поинтересовался ее мнением об убийствах?
— Сейчас она в отъезде.
— О, надеюсь, скоро вернется. Я бы хотел с ней познакомиться.
— Значит, вы беретесь за работу?
— Да, я в ней нуждаюсь.
Сэм полез в пиджак, достал тяжелый сверток и протянул его мне.
— Здесь копии всего, чем я располагаю.
Я опустил сверток себе в карман и повернулся.
— Приятно было повидаться.
— Уже уходите?
— Куча дел.
— Тогда — удачи!
— Спасибо.
Я пошел налево, он пошел направо — вот и все, что было потом.
Станция-Один представляла собой нечто вроде нервного центра того района. Прежде всего, она была больше всех других добывающих станций; на ее поверхности располагались контора, несколько лабораторий, музей, амбулатория, жилые помещения и несколько комнат для отдыха. Целый искусственный остров, неподвижная платформа около семисот футов протяженностью, обслуживавшая восемь других фабрик района. Она располагалась в виду Андроса, крупнейшего из Багамских островов, и если вам нравится обилие воды вокруг вас так же, как и мне, вы нашли бы панораму мирной и более чем привлекательной.
Из инструктажа в первый день по приезде я узнал, что мои обязанности на треть рутинны, а на две трети определяются волей случая. Рутинной частью был осмотр и техническое обслуживание оборудования. Остальное — непредвиденные ремонты, пополнение запасов, словом, работенка для подводного мастера на все руки, которая производится тогда, когда возникает необходимость.
Руководитель станции Леонард Бартелми лично встретил меня и показал все вокруг. Этот вежливый невысокий человек, который получал наслаждение от разговора о своей работе, среднего возраста, овдовевший, сделал станцию своим домом. Первым, кому он представил меня, был Фрэнк Кашел; тот сидел в главной лаборатории, поедая сандвич и наблюдая за ходом какого-то эксперимента.
Фрэнк поклонился, с улыбкой встал и пожал мне руку, когда Бартелми представил меня:
— Наш новый сотрудник, Джеймс Мэдисон.
На смоляные волосы Кашела уже пала легкая седина, и несколько морщин подчеркивали его челюсти и скулы.
— Рад иметь вас под рукой, — сказал он. — Доглядывайте, не попадутся ли хорошенькие камешки, приносите мне веточку-другую кораллов. Мы заживем прекрасно.
— У Фрэнка хобби — коллекционирование минералов, — пояснил Бартелми.. — Это он автор выставки в музее. Мы пойдем туда через несколько минут, и вы сами увидите. Это весьма интересно.
Я кивнул:
— Ладно. Постараюсь что-нибудь для вас найти.
Когда мы вышли, Бартелми заметил:
— Он делает деньги на стороне, продавая на выставках лучшие самоцветы. Рекомендую вспомнить это, прежде чем отдавать ему слишком много свободного времени и интересных образцов.
— О-о…
Я имею в виду, что, если вы почувствуете, что нашли действительно ценную вещь, вы должны дать ему понять, что хотите иметь определенный процент.
— Ясно. Спасибо за подсказку.
— Не поймите меня превратно, Фрэнк прекрасный парень, только слегка рассеянный.
— Давно он здесь живет?
Около двух лет. Геофизик. И очень авторитетный.
Затем мы остановились у склада оборудования, где я познакомился с Энди Димсом и Полом Картером. Первый — худощавый, со зловещим шрамом на левой щеке, таким, что даже густая борода не скрывала его полностью; другой высокий, красивый, гладколицый, довольно тучный. Энди и Пол чистили какие-то цистерны, когда мы вошли, и, вытерев руки, после обязательного рукопожатия заявили, что рады со мной познакомиться. Они занимались той же работой, что предстояла и мне, а в штате числились четыре таких работника, занятые делом попарно. Четвертым был Пол Валонс, который с Рональдом Дэвисом, старшим по судну, укладывал свертки с инструментом в буй. Пол, как я узнал, был напарником Майка, они дружили еще с флотских времен. Я должен был с ним работать большую часть времени.
— Скоро вы сами себя доведете до такого же скотского состояния, жизнерадостно бросил Картер, когда мы подошли. Наслаждайтесь же своим свободным утром, срывайте бутоны роз!
— Ты злишься потому, что вспотел до неприличия, — заметил Димс.
— Скажи это моим железам.
Когда мы пересекали остров, Бартелми заметил, что Димс был самым способным подводником из всех, кого он знал. Когда-то он жил в одном из подводных городов-пузырей, потерял жену и дочь из-за аварии, вызванной проектом «Румоко», и остался наверху. Картер приехал сюда с Западного побережья около пяти месяцев назад сразу после развода или ухода из семьи — он не говорил об этом. С той поры он работал в «Белтрайн» и стал отличным связистом.
Бартелми неспешно повел меня через вторую лабораторию, которая освободилась только сейчас, чтобы я мог восхититься огромной светящейся картой морей вокруг Андроса, бусинками света, показывающими размещение и состояние оборудования, поддерживавшего ультразвуковые стены вокруг парков и станций. Я видел, что мы находимся в границах, охватывающих ближайший парк.
