— Нет, можешь, — ответила Шэй.
— Каким образом?
— Ты можешь бежать.
— Бежать?
Зейн провел пальцами по подбородку. Тэлли только теперь заметила, что его шею обвивала металлическая цепочка. Ее звенья тускло поблескивали.
— Боюсь, это будет непросто.
Тэлли на миг зажмурилась. Так вот как, значит, за ним следили. Мало того что Зейн был слаб, что в нем почти не осталось ничего особенного, — на него надели ошейник, как на собаку. Тэлли с трудом сдержалась, чтобы не вскочить и не выпрыгнуть в окно. От запаха в комнате — а пахло здесь переработанной одеждой, старой книгой, приторно-сладким шампанским — Тэлли подташнивало.
— Мы могли бы раздобыть что-нибудь, чтобы ты перепилил эту цепь, — сказала Шэй.
Зейн усмехнулся:
— Сомневаюсь. Я уже пробовал — в мастерской. Цепь изготовлена из того же сплава, из которого делают орбитальные станции.
— Поверь мне, — убеждала его Шэй. — Мы с Тэлли можем сделать все, что только захотим.
Тэлли искоса посмотрела на подругу. Распилить сплав, идущий на изготовление орбитальных станций? Наверняка по такому серьезному вопросу придется обратиться к доктору Кейбл.
Зейн поиграл цепочкой.
— И за эту маленькую услугу я должен предать дымников?
— Ты сделаешь это не ради собственной свободы, Зейн, — сказала Шэй и обняла Тэлли. — Ты сделаешь это ради нее.
Тэлли чувствовала, как на нее глядят две пары глаз: черные, бездонные, особенные глаза Шэй и глаза Зейна — водянистые и удручающе обычные.
— Что ты хочешь этим сказать? — медленно выговорил Зейн.
Шэй молча встала. Ее губы почти не шевелились, но все же Тэлли расслышала через скинтенну несколько слов:
— Его сделают особенным…
Тэлли кивнула. Она отчаянно пыталась найти нужные слова. Зейн никогда никого не слушал. Она нервно кашлянула и сказала:
— Зейн, если ты убежишь отсюда, я сумею доказать им, что ты в полном порядке. А когда тебя поймают, тебя сделают таким, как мы. Ты просто не представляешь, как это здорово, как круто. И мы сможем быть вместе.
— Почему мы не можем быть вместе теперь? — негромко спросил Зейн.
Тэлли попыталась представить себе, как целует его детские губы, как гладит его дрожащие руки… и ей стало противно.
— Прости… — Она покачала головой. — Но я не могу быть рядом с тобой… таким.
Зейн заговорил с ней нежно, как с ребенком:
— Ты могла бы измениться, Тэлли…
— А ты можешь бежать, Зейн, — вмешалась Шэй. — Окажешься за городом, и пусть там тебя найдут дымники. — Она указала в угол. — Можешь даже оставить себе эти капсулы, если хочешь. Пусть кто-то из твоих приятелей поумнеет.
Зейн не сводил глаз с Тэлли.
— А потом я должен буду их предать?
— Тебе ничего не придется делать, Зейн, — сказала Шэй. — Вместе с режущим инструментом я передам тебе трекер. Как только ты доберешься до Нового Дыма, мы придем за тобой, и в городе тебя сделают сильным, быстрым, идеальным. Ты станешь здравомыслящим — навсегда.
— Я и теперь мыслю здраво, — холодно отозвался Зейн.
— Да, но ты слаб физически, и реакции у тебя замедленные. Ты не идеален, Зейн-ла, — продолжала уговаривать его Шэй. — Тебя даже середнячком не назовешь.
— Шэй, неужели ты действительно думаешь, что я могу предать дымников? — спросил Зейн.
Шэй крепче сжала плечи Тэлли и сказала:
— Ради нее ты сделаешь это. Источник: http://darkromance.ucoz.ru/
Зейн посмотрел на Тэлли. На миг выражение его глаз стало растерянным. Он словно не мог решиться. А потом перевел взгляд на свои руки, вздохнул и неуверенно кивнул.
Но Тэлли прочла мысли Зейна. Он примет предложение, а как только совершит побег из Нью-Красотауна, попытается их обмануть. Он действительно думал, что способен одурачить их обеих, а потом каким-то образом спасти ее и вернуть к обычности.
Так легко было прочесть его мысли — так же легко, как разгадать жалкий пафос уродцев на «Весеннем шабаше». Мысли просто-таки изливались из слабого тела Зейна, будто пот в жаркий день.
Тэлли отвела взгляд.
— Хорошо, — проговорил Зейн. — Ради тебя, Тэлли.
— Встретимся завтра в полночь, — сказала Шэй. — В том месте, где река раздваивается. Дымники к беглецам относятся подозрительно, поэтому прихвати побольше продуктов. Но в конце концов они придут за тобой, Зейн.
Он кивнул:
— Я знаю, что надо делать.
— И приведи с собой друзей. Чем больше — тем лучше. Тебе может понадобиться помощь.
Это прозвучало оскорбительно, но Зейн не стал возражать. Он снова кивнул и попытался встретиться взглядом с Тэлли. Она отвела глаза, но позволила себе едва заметно улыбнуться.
— Когда ты станешь особенным, ты будешь счастливее, Зейн-ла. Ты просто не понимаешь, как это замечательно. — Тэлли сжала и разжала пальцы. Татуировки на ее предплечьях задвигались быстрее. — Каждая секунда просто великолепна.
Шэй встала, помогла Тэлли подняться и подтолкнула ее к окну. Поставив одну ногу на подоконник, Тэлли замерла и обернулась.
Зейн не отрывал от нее глаз:
— Скоро мы будем вместе.
Тэлли сумела только молча кивнуть.
— Ты была права. Это было ужасно, — призналась Тэлли.
— Бедненькая Тэлли-ва.
Шэй подлетела ближе к скайборду Тэлли. Вместе с ними вперед неслась отраженная в реке луна, исковерканная рябью.
— Мне очень жаль, правда, — добавила Шэй.
— Почему он стал таким? Как будто другой человек.
— Это ты стала другим человеком, Тэлли. Ты теперь особенная, а он — обычный.
Тэлли покачала головой, пытаясь вспомнить Зейна, каким он был в то время, когда они жили в Нью-Красотауне. Каким он был умным, как взволнованно светилось его лицо, когда он разговаривал, как это ее заводило и хотелось прикоснуться к нему… Даже когда порой он ее раздражал, в Зейне не было ничего обычного, ничего заурядного. А сейчас из него словно выкачали что-то очень важное. Он стал похож на шампанское без пузырьков газа.
Перед мысленным взором Тэлли возник раздвоенный экран, а на нем — тот Зейн, которого она помнила, и другой, каким он стал теперь. Одно изображение наложилось на другое. Тэлли казалось, что у нее вот-вот треснет голова.
— Я не хочу этого, — тихо проговорила она. Ее подташнивало, от блеска луны на воде, казалось, резало глаза. Видимо, луна была слишком яркой для ее обостренного зрения. — Не хочу, чтобы было так.
Шэй увела свой скайборд в сторону и, залетев вперед, резко, просто-таки опасно притормозила на пути у подруги. Тэлли откинулась назад. Обе летательные доски издали громкий визг и замерли в воздухе всего в паре сантиметров одна от другой.
