Пауза. Мэдж, конечно, слушает, но не вполне признавая за ним право вмешаться в разговор.
Эрнест. И еще вот какая вещь: рабочий класс стоит сам за себя, так почему же средним классам не постоять самим за себя?
Мэдж (холодно). Потому что средние классы давно уже «постояли за себя», как вы это называете.
Эрнест. Ну, а вы как это называете? Как-нибудь по-латыни?
Мэдж (с холодным нетерпением). Я говорю о том, что средние классы уже раньше постояли за себя, иначе они не были бы преуспевающими средними классами. Почему же надо набрасываться на рабочий класс, когда он наконец пытается отстоять свои права?
Эрнест (цинично). Все яснее ясного! Существует только определенное количество земных благ, и если вы возьмете больше — я получу меньше.
Мэдж (довольно резко). Простите меня, но это плохая экономика, а также плохая этика.
Робин (выпаливает). Да ведь у нас была бы красная революция, как в России, если бы мы стали слушать этих смутьянов, вроде какого-нибудь Томаса.
Хейзел (направляясь к выходу). По-моему, так все это глупости! Почему люди не могут сговориться?
Эрнест (видя, что она уходит). О, мисс Конвей!
Хейзел (с подчеркнутым, унижающим безразличием). Ах… да… до свидания! (Уходит.)
Эрнест смотрит ей вслед с довольно жалким видом. Затем бросает взгляд на Робина и ловит на его лице усмешку.
Мэдж (Робину). Я ведь сюда зачем-то пришла. Что это было? (Осматривается вокруг, глядя поверх Эрнеста, который ей неприятен.)
Робин (на его лице все еще блуждает усмешка). Вот уж не могу тебе сказать.
Мэдж уходит, игнорируя Эрнеста, не столько, впрочем, подчеркнуто, сколько рассеянно.
Робин (со все еще насмешливым видом закуривает папиросу, небрежно). Вы служили в армии?
Эрнест. Да. Два года.
Робин. По какой части?
Эрнест. В армейском казначействе.
Робин (легким тоном, не очень грубо). Вот, наверно, лафа для вас!
Эрнест готов сердито возразить, но в эту минуту вбегает Кэрол.
Кэрол. Мистер Биверс!
Когда он оборачивается с недовольным видом, Робин выходит из комнаты.
Кэрол. О, у вас такой вид, как будто вы получили отставку.
Эрнест (со злостью). Так оно примерно и есть. Получил отставку!
Кэрол (всматриваясь в него). У вас, наверно, все так и кипит внутри? Правда?
Эрнест (стараясь, насколько это в его силах, не придавать значения происшедшему). А может быть, просто разочарован. Что-то из двух?
Кэрол. И то и другое, надо полагать. Так вот, мистер Биверс, не расстраивайтесь! Вы так мило отнеслись к нашей шараде и очень хорошо сыграли в ней, а ведь, наверно, никогда раньше не выступали?
Эрнест. Нет. (Резко.) У меня дома такими вещами не занимались.
Кэрол (изучающе оглядывает его). Да, я думаю, что вам слишком мало пришлось веселиться. В этом ваша беда, мистер Биверс. Вы должны опять к нам прийти играть в шарады.
Эрнест (словно бы отделяя ее от остальных). Вы-то хорошая!
Голос миссис Конвей. Так он ушел наконец или нет?
Кэрол. Мы все хорошие! Помните это, мистер Биверс!
Эрнест (которому она понравилась). Вы — занятная малютка.
Кэрол (строго). Я не очень-то занятная и, уж во всяком случае, не малютка…
Эрнест. О, простите!
Кэрол (благодушно). На этот раз я вас прощаю.
Входит миссис Конвей с Джеральдом. Она несколько удивлена тем, что Эрнест еще не ушел.
Эрнест (замечает это; застенчиво). Я как раз ухожу, миссис Конвей. (Джеральду.) Вы идете?
Миссис Конвей (не давая Джеральду ответить). Нет, мы с мистером Торнтоном должны еще несколько минут потолковать о делах.
Эрнест. Понимаю. Ну, до свидания, миссис Конвей! Очень приятно было познакомиться с вами.
Миссис Конвей (со снисходительной любезностью). До свидания, мистер Биверс! Кэрол, будь добра…
Кэрол (с готовностью). Хорошо. (На манер героев вестернов обращаясь к несколько недоумевающему Эрнесту.) Я провожу вас с конем вашим до большой дороги, приятель!
Кэрол и Эрнест уходят. Миссис Конвей и Джеральд следят за ними взглядом. Затем Джеральд оборачивается к миссис Конвей и смотрит, подняв брови. Миссис Конвей качает головой. Доносится стук захлопнувшейся двери.
Миссис Конвей (с живостью). Мне очень жаль, если ваш приятель подумал, что его выставили. Но в самом деле, Джеральд, дети ни за что не простили бы мне, если бы я предложила ему еще остаться.
Джеральд. Боюсь, что Биверс не имел большого успеха.
Миссис Конвей. Ну, в конце концов… все-таки… Вы не находите?
Джеральд. Я ведь вас предупреждал. Он в самом деле так страстно жаждал познакомиться с знаменитым семейством Конвей.
Миссис Конвей. С Хейзел, вы хотите сказать.
Джеральд. С Хейзел в особенности, но он стремился узнать всю семью.
Миссис Конвей. Что ж, я думаю, дети составляют очаровательную компанию.
Джеральд. Затмеваемую лишь их очаровательной мамашей.
Миссис Конвей (восхищенная). Джеральд! Вы, кажется, собираетесь флиртовать со мной!
Джеральд (который вовсе не собирался). Ну разумеется! Между прочим, вы ведь не хотели говорить со мной ни о каких делах, не правда ли?
Миссис Конвей. Пожалуй, что и нет. Но, я думаю, вам следовало бы знать, что мне опять предлагали огромную сумму за этот дом. Разумеется, не может быть и речи о том, чтобы продать его, но так приятно сознавать, что он так много стоит. Ах да, молодой Джордж Фарроу очень хочет, чтобы я продала ему свой пакет акций, и говорит, что готов сделать предложение, которое меня поразит.
Джеральд. Я уверен, что это будет весьма недурное предложение. Но, разумеется, нет никакого смысла продавать, когда они выплачивают пятнадцать процентов дивиденда. А когда мы наконец выйдем из этой атмосферы военного времени и будут сняты правительственные ограничения, начнется грандиозный подъем.
Миссис Конвей. Ну разве это не чудесно? Все дети опять дома, и у нас вполне достаточно денег, чтобы помочь им устроиться. И знаете, Джеральд, я ничуть не буду удивлена, если Робин очень скоро добьется необыкновенных успехов в каком-нибудь деловом предприятии… по части продажи, например… Люди находят его таким очаровательным. Милый Робин! (Пауза. Затем другим тоном, с большей глубиной и чувством.) Джеральд, еще совсем недавно я считала себя несчастнейшей женщиной на свете. Если бы не дети, у меня не было бы желания жить. А теперь — хотя, конечно, без него никогда не будет прежней жизни — я вдруг почувствовала себя счастливейшей женщиной в мире. Все дети со мной, наконец-то в полной безопасности, счастливы.
Голос Робина (он кричит). Играем в прятки по всему дому!
Миссис Конвей. Что он сказал? «По всему дому»?
Джеральд. Да.
