Дом Культуры показался сразу, как только они вышли из-за угла трёхэтажки, снаружи выглядевшей так, как будто над ней надругался урбанист-извращенец, из племени колоссов. До штаб-квартиры Андреича оставалось метров пятьдесят, когда им навстречу вырулили сразу два "пешехода", выглядящих зашибающими свою скудную копеечку, статистами низкобюджетной страшилки. Если бы не одно "но".
Именно эти двое присутствовали вчера в почётной троице, выдворявшей Лихо из недр ДК. Они могли остывать где-нибудь на изношенном асфальте Суровцев, не сумев отбить неожиданно свирепой атаки кровохлёбов. Или выжить. Но никак не двигаться навстречу группе, с неестественной пластикой нежити, выставив напоказ перепачканные явно чужой кровью лица, и камуфляжные куртки.
У всего этого мог быть только один, полностью исчёрпывающий, и разом снимающий все неясности ответ. Других вариантов попросту не предусматривалось. Во всяком случае, людьми, три с половиной десятка лет проживших бок о бок с многочисленными "прелестями" и "примочками" Сдвига.
Всплеск. Ночью был Всплеск. О котором - не знала ни одна живая душа. И подавляющая часть мужского населения Суровцев, показывающая озверевшим кровохлёбам, что в теремочке живёт не мышка-норушка, а вполне злобная особь, способная навешать по сусалам без всяких слюнявых проволочек; оказалась на чистом воздухе. Прямо под ударом Всплеска. Как караси, брошенные на раскалённую сковородку с высокими краями. Бесповоротно обречённые.
Сзади, с неимоверно тоскливой яростью, сквозь зубы взвыла Лихо, быстрее всех сообразившая, какую жуткую пьесу для сегодняшнего утра, поставила прошедшая ночь. Следом за ней, с разной степенью интенсивности, но крайне прочувствованно отреагировали остальные. Суровцев, тех самых Суровцев, которые ещё вчера были для них домом, сегодня уже не существовало. И если бы не этот: получается, так кстати заваливший их дом, оградивший от Всплеска... Они бы сейчас находились по ту сторону баррикады, мелкими разменными монетками Сдвига. Живой мертвечиной.
Нет конечно, в висках горячо пульсировали отголоски надежды, но каждый уже сделал для себя полностью соответствующие наиболее реальному положению дел, прогнозы. Суровцы следовало покинуть, и как можно быстрее. Пока орда мертвяков не загнала их в угол, и попросту не задавила массой, несмотря на некоторые нестандартные способности четвёрки.
"Стиляги" вдруг преобразились, как будто их спустил с невидимого поводка кто-то властный и жестокий. Изломанность, корявость пластики вдруг поубавилась, уступив место если не реактивным, то довольно шустрым, и целенаправленным телодвижениям. Снулые, мёртвые глаза, быстро заволакивало багровой пеленой непреходящего голода. Процесс слияния миров продолжал выкидывать всё новые фортели, нисколько не ублажающие взор.
Алмаз несуетливо повёл плечами, подготавливая "Калаш" к непродолжительной работёнке, но Шатун сделал лаконичный жест тесаком. "Побереги патроны. Сработаю по-тихому".
"Стиляги" слаженно бросились в их сторону, вытягивая синюшные кисти, в засохших красных потёках. Шатун уверенно шагнул вперёд, и через полторы секунды глаз Алмаза сумел уловить только нечёткое и убойнейшее мельтешение тесаков. Ушей достигло чмоканье, молниеносно рассекаемой плоти. Шатун вертелся рядом с ними огромной смазанной полутенью, наводя жути. Казалось, что "пешеходы" каким-то непонятным образом разваливаются на части, судорожно шевелящиеся в полутора десятках шагов от замерших в ожидании людей.
Ещё через пять секунд Шатун замер, глядя на творение рук своих, умудрившийся не забрызгаться фонтанирующей во всех направлениях кровищей. Мертвяки были разделаны ювелирно, и старательно. Как всегда, впрочем. Голова, нога, рука - собери-ка мертвяка...
Неугомонный "бефстроганов по-мертвецки", не задерживаясь, обошли стороной. Дивиться по поводу дрыгающихся среди чахлой травки бирюзового оттенка, конечностей - жизненно важной необходимости никто не испытывал. Разве что Книжник скользнул рассеянным исследовательским взором, легонько наподдав носком кроссовка, по толстой рифлёной подошве говнодава, в который была обута отрубленная по колено нога. И проскочил мимо, чётко врубившись в подступившие реалии. Есть время играть в науку, а есть время, когда надо спасать свою пятую точку. Причём, как можно энергичнее.
- А что нам в "конторе"? - Алмаз косанул взглядом на Лихо, пружинисто идущей рядом с ним. - От Андреича, скорее всего, никаких директив, кроме желания окончательно вынести мне мозг - теперь вряд ли дождёшься... Разве что боезапасом уплотниться до полного душевного равновесия.
- Приспособу для деактивации Сдвига забрать надобно... - Блондинка зло хмыкнула. - Пока он на опережение не сработал, и сам нас всех, вульгарно не деактивировал. Думаю, что приспособа там, вряд ли Глыба её с собой таскать вздумал. В сейфе небось валяется, рядом с рецептом первача. Шифр я знаю. Всё-таки - лицо, облечённое высоким доверием: не "подай-принеси"... Да, и, в оружейке вдумчиво пошарить не помешает, тут с тобой не поспоришь.
- Проблему осознал, и к решению принял... - Алмаз аккуратненько выглянул из-за угла ДК, готовый выписать нужное количество свинцовых примочек любому вставшему у него на пути агрессору. Окрестности Дома Культуры, к его превеликому облегчению, не кишели прожорливыми "пешеходами", способными превратить их тактичный, и вынужденный налёт на сейф дяди Книжника - в кровавый балаган. Метрах в двухстах, всё же наблюдалось некое, не шибко активное шевеление облачённых в перемазанный кровью камуфляж, особей. Завтракающих каким-то бедолагой, которому, в принципе, теперь всё было "по тамтаму". К тому же, они сидели спинами к будущим "медвежатникам", и четвёрка незамеченной проскользнула в "контору", закрыв за собой распахнутые двери на засов.
Наверху, там - где располагалась оружейная комната, басовито жахнуло что-то внушительное, и сразу же последовал второй выстрел. Кто-то держал оборону, и, учитывая наличествующий в оружейке арсенал, держать её можно было до тех пор, пока "могильщик" не перекинется в стан вегетарианцев. То есть - почти до бесконечности.
- В оружейку! - Лихо мгновенно приняла решение. - В темпе!
Алмаз с Шатуном энергично, но без лишней спешки, принялись подниматься на второй этаж, где снова обозначились признаки присутствия гомо сапиенса. В виде активного расхода боеприпасов.
"Хамелеоны" на груди у обоих, вовсю полыхали безостановочным радужным переливом, просто-напросто захлёбываясь от частоты и яркости красок. Сигнализируя о том, что они знали и без подсказки: непосредственной близости живых существ, отмеченных вмешательством Сдвига. На генетическом, на физическом... да на всех уровнях!
