— Если балрога вовремя не выпустить, мясо может подгореть, — и он щелкнул засовом.
За спиной послышалось деловитое покашливание. Райен взвился ужом, хватаясь за меч. Последнее, что он увидел — это две фигуры в ослепительно-белых доспехах и плащах и зеленое кольцо света, несущееся прямо в него. И стало темно.
* * *
Крагер очнулся от мощного толчка, которым его спровадили в камеру. Точнее, это была не камера, а зал допросов, но тусклое освещение оного навевало мысль о застенках. Двое здоровенных клериков в белоснежных плащах и доспехах подтащили еще недвижимого бессмертного к стене и усадили на пол. Из-за их массивных фигур появился толстенький человечек в коричневой рясе с золотой восьмилучевой звездой на длинной, толстой, того же металла, цепи. В полумраке помещения ее острые тонкие лучи слегка светились.
Деловито оглядев парализованного подростка, святой отец с опаской снял с него арбалет, с такими же предосторожностями вытащил из-за пазухи рог-флейту. Поморщился. Заглянул в сумочку на поясе, но тут же отпрянул, увидев огненные шарики. Немного поразмыслив, он просто снял с юноши пояс. Затем стал осматривать наручные часы, размышляя, как бы их снять, не дотронувшись до неизвестного, возможно опасного, а, значит, колдовского предмета.
— Нет, ЭТО пусть он сам снимет. Я еще не видел такого колдовства, я не знаю от него оберега.
— Но парализ, Ваше Преосвященство?!...
— Снимите парализ! Мы в священных стенах, он не сможет колдовать! Только сначала прикуйте его к стене.
— Как скажете, Ваше Преосвященство... — пожал плечами клерик и коснулся своим посохом лба Райена. Юный Крагер почувствовал, что может пошевелиться. Двое церковных магов взяли подростка за руки и защелкнули на запястьях холодные браслеты цепей.
Инквизитор нагнулся и, поглядев Крагеру прямо в глаза, мягко улыбнулся:
— Приветствую тебя в ЦДП, дружок! Каяться будем? Сними-ка свой браслетик, а?
— А чо, самому снять слабо? Очко репит?
Ответом на столь наглое поведение была хорошая зуботрещина. Райен напрягся, но, покосившись на арбалет второго клерика, передумал нарушать закон второй щеки и лишь облизал кровь, выступившую на разбитой губе.
— Фиг тебе, церковная задница!
— Не снимешь — с рукой отсечем, — мягко пояснил священник.
В коие веки в голове бессмертного возник план, но в таком случае ему с этими часами ни в коем случае нельзя было расставаться.
— Ну-ну. Отсекайте, отсекайте! — Райен изобразил на лице самую подлую гримасу, на какую только был способен. Почуяв какой-то подвох, церковник гневно взглянул на опасный предмет и, выпрямившись пригрозил:
— Твой браслет не спасет тебя на Священном Костре!
— Да иди ты со своим костром знаешь куда!
Инквизитор лишь недобро усмехнулся и направился к выходу из пыточной, жестом позвав за собой клериков.
— Допрос, приговор и казнь — завтра... — от двери заявил он.
Толстая стальная дверь с грохотом захлопнулась и Райен остался в одиночестве. По крайней мере, он так считал. Пока откуда-то слева не раздался измученный голос:
— Зря ты с ним так, парень. Если б покаялся, то, может, просто голову отрубили бы.
— Ты кто? — Крагер обернулся на голос. Слева, у стены, на полу сидел еще один прикованный.
— Мэнни... Мэннигар, демонолог... Я вчера раскаялся и Беркфим обещал мне просто отсечение.
— Мне тоже, — послышалось из противоположного угла.
— О, сколько же вас тут вокруг! — притворно засокрушался Райен.
— Двое всего, — ответствовал тот же голос.
Во втором углу оказалась весьма миловидная девушка.
— За что тебя, красавица?
— За ведьмовство ее, — ответил за нее Мэннигар.
— Меня можете не спрашивать... — хмыкнул бессмертный.
— А что тебя спрашивать, если и так видно, что ты чернокнижник и колдун.
Райен посмотрел на демонолога, изобразив легкое недоумение. И тот пояснил:
— У тебя следы от побоев зажили за минуту. Даже губа разбитая. Это раз. А во-вторых, что я, арбалет Лорда Кащея не узнаю? Его рук работа, встречался раньше с теми... в ком оставались некоторые его изделия...
— А, ну его, Кащея... Дурак дураком был, только замок большой.
— Был?! — демонолог смолк минут на сорок. Девица тоже.
И тогда Крагер приступил к осуществлению своего плана. Нагнув руку с часами, он активировал их лазер, направив тоненький лучик на браслет, сжимающий вторую руку. Благо — длина цепи позволяла двигать руками более-менее свободно. Вскоре браслет заискрился, и капельки расплавленного металла полетели на пол. Запахло горелым мясом: железяка немилосердно раскалилась. Было нестерпимо больно, и утешало только одно: после отключения лазера рана заживет еще быстрее, чем возникла.
Перерезать вторую цепь было сложней, но, изловчившись, Райен поймал мечущимся лучиком одно из отдаленных звеньев. Сложность была в том, что перепиливать цепи надо было не до конца, иначе ничего не получится.
Погасив лазер, он сердито обернулся к демонологу и грозно произнес:
— Проболтаетесь — и жабы на сковороде будут счастливее вас! Промолчите — спасу и вас из этого подвальчика. Выбирайте сами.
* * *
Наутро святоша явился для допроса. Поставив двух клериков у двери, он возложил на стол конфискованные у Крагера предметы.
— Это Ваша сумка?
— Ну, моя. А что?
— И огненные яйца в ней Ваши?
— Ну, не мои, но мне принадлежат, — неприлично хохотнул Райен.
— И арбалет огненный тоже Ваш?
— У Вас есть другое мнение, Отче Беркфим?
— Тут вопросы задаю я! — визгливо плюнул священник.
— Ну, мой.
— Не нукайте, не одолжение делаете!
— Да мой, мой, только не визжи! И так всего заплевал!
— И рог, во флейту переделанный, тоже Ваш?
— Ну не тебе же его наставили!
— Отвечай по существу, дьяволово отродье!
— Вообще-то он принадлежит единорогу, но он мне его одолжил. У меня есть на него разрешение.
— Стало быть, ты готов признать, что собственноручно убил священное животное? — инквизитор аж запел от радости.
— Не уверен, — зевнул Крагер. — Я его в Замке Кащея нашел. Как раз за пол-часа до того, как прибил хозяина замка. Вот в этом признаться могу.
— Разборки между приспешниками Шайтана меня не интересуют, — отрезал святоша. — Хотя, если бы ты отправил туда же и всех его ведьм, ты облегчил бы нам нашу святую миссию. Но — вернемся к опознанию магических предметов. Итак, этот меч — тоже Ваш?
— Бли-и-ин! — не выдержал паренек. — Ну меч-то каким макаром стал магическим?! Мой это меч, мой! Им еще мой прапрадед головы рубил!
