Необычное для него состояние. Он сам проверял интоксикационные профили, когда они с Раулем рассматривали заявления о приеме на работу. Аман откинулся на спинку стула, миниатюрная женщина поставила бокал стаута перед ним и «Маргариту» перед Джайми. Аман сделал глоток горького пива, глядя как Джайми одним махом опрокидывает треть коктейля.
— Тебя что-то беспокоит?
— Вы все время составляете досье? — Джайми со стуком опустил бокал. Жидкость плеснула через край, по выгнутому боку бокала заскользили кристаллы соли. — Вас никогда это не достает?
— Что меня должно доставать?
— Этот «пиджак» имеет вас с потрохами. — Джайми смотрел на коллегу в упор. — Так ведь вы мне сказали?
Аман и глазом не повел, только отпил еще пива, стараясь, чтобы на лице у него ничего не отразилось.
— Пусть федералы так думают. Считай это обменом.
— Они ведь того парня распнут, верно? Или прикончат по-тихому.
— Правительство не совершает покушений, — мягко напомнил Аман.
— Ну да, как же. Публично — ни одного.
А ведь все свидетельства есть в его деле. Джайми давно читает левацкие журнальчики, состоял в паре радикальных групп, занесенных в правительственный «желтый» список… еще не красная зона, но близко. Однако лучшие поисковики как раз и получаются из таких отчаянных мальчишек. Когда то и дело ждешь предательства, очень точно учишься оценивать людей.
— Наверное, я просто думал, что работаю на хороших парней, понимаете? Мы ищем мошенников, пушеров, может, гадов, которые бросают детей на произвол судьбы. Но такое… — Осушив бокал, он со стуком поставил его на стол. — Еще.
— Вы превысили уровень, установленный для вождения машины, — с материнской заботой сообщил столик. — Я могу вызвать такси. Только дайте знать.
Мгновение спустя официантка поставила перед Джайми новую «Маргариту» и унесла пустой бокал.
— Вот вам и частная жизнь! — Джайми уставился в бокал, слова у него вышли чуть невнятно. — Готов поспорить, в какой-нибудь базе данных есть отчеты о моем пищеварении.
— И о том, сколько раз ты спускаешь воду в туалете.
— Ха-ха. — Джайми вперил в собеседника затуманенный взор. Алкоголь окончательно ударил ему в голову. — Когда вы перестали спрашивать «почему»? А? Да и вообще спрашивали когда-нибудь?
— Пошли, — Аман встал. — Я отведу тебя домой. Ты же сейчас со стула упадешь.
— Я не пьян, — заявил Джайми, но встал. Аман подхватил его, когда он покачнулся. — Пожалуй, все-таки пьян. — Джайми хохотнул так громко, что на него обернулись прохожие. — Наверное, надо привыкать? Как вы.
— Двигай. — Аман не слишком мягко потянул парня за собой. — Скажи, куда нам идти.
— Нам?
— Просто адрес мне дай, черт побери.
С ребячливой угрюмостью Джайми пробормотал нужные цифры и, спотыкаясь, неуверенно двинулся по улице. Аману пришлось его поддержать. Жил новичок в одной из дешевых и модных башен, которые выросли как грибы, когда район стал популярным. Квартира была лишь на шестом этаже, недостаточно высоко для разрекламированного вида из окон. На его доходы не пошикуешь. Когда квартира проска-нировала чип Джайми, дверь открылась и зажегся свет. Включилась музыка, какой-то ностальгический ретро-панк, Аман узнал группу. На мягких лапах подошел и уставился зелеными глазами кот, золотистая шерсть у него была лишь чуть встрепана. «Он же настоящий!» — удивился Аман. Джайми выложил солидную сумму, чтобы ему разрешили держать в квартире животное из плоти и крови.
— Меня тошнит, — пробормотал, расширив глаза, Джайми.
Они едва успели добраться до крохотной ванной. После Аман уложил парня в единственной комнате на раздвижной диван, служивший также кроватью. Джайми отключился, едва его голова коснулась подушки. Аман подставил ему корзину для мусора и водрузил большой стакан воды с парой таблеток старомодного аспирина на низком столике возле дивана. И все это время за ним, не сводя укоризненного зеленого взора, ходил рыжий кот. Аман порылся в шкафах крошечной кухоньки, нашел пакет с кошачьим кормом и высыпал содержимое на тарелку. Поставил тарелку на пол. Победно задрав хвост, кот решительно направился к еде.
Наверняка кот есть в базе данных… И сегодняшняя выходка будет добавлена в интоксикационное досье Джайми, заказ коктейлей аккуратно пометят, поскольку такое поведение мальчишке не свойственно. Если его работоспособность пойдет на спад, Рауль первым делом заглянет в этот файл. И обнаружит сегодняшнюю эскападу.
— Эй!
У двери Аман помедлил, оглянулся. Джайми, приподнявшись на локте, смотрел перед собой невидящим взглядом.
— Спасибо… ч… что его покормили. Я не… не пьяница. Вы ведь в курсе, да?
— Ага, — кивнул Аман.
— Я его знал. Того парня. Дарена. Мы дружили. Росли вместе, понимаете? Вы сами были ребенком? «Пиджак» его убьет. А вы его выдадите. — Из уголков глаз Джайми скользнули две слезы. — Но почему? Вы даже не поинтересовались. Даже меня не спросили, знаю ли я его.
Вот черт. Ему и в голову не пришло поискать тут взаимосвязь.
— Извини, Джайми, — мягко сказал Аман.
Но Джайми уже снова отключился, голова его свесилась с края дивана. Вздохнув, Аман вернулся и снова уложил парнишку на подушки. Он смотрел на простертое худое тело. Почему? Какая разница? «Пиджак» все равно бы не сказал правду. Но Джайми прав. Следовало бы спросить. Он вспомнил досье на беглеца, тот момент, когда в нем решительно изменилось все: рацион, гардероб, траты. Этот разрыв был очевиден. Что за ним стояло… об этом можно только гадать.
Как выглядело бы досье Эйви?
Этого не узнаешь. Его точкой разрыва стало подпольное удаление чипа.
Закрыв дверь, Аман услышал щелчок запирающего устройства квартиры.
Он отнес свои пакеты за пару кварталов к собственному скромному многоквартирнику. Никакая музыка не включилась вместе с лампочками. Никакого кота, только датская мебель и старинный афганский ковер, сотканный тонкими пальчиками давно умерших женщин. Он убрал покупки, сунул обед в микроволновку и подумал, не налить ли еще пива. Но выпитый с Джайми стаут еще гудел у него в крови. Криво улыбнувшись, он вспомнил своего деда, правоверного мусульманина, и его тирады о демоне крови по имени алкоголь. Сегодня алкоголь и впрямь казался демоновой кровью. Звякнула микроволновка. Аман поставил дымящийся поднос остывать, сел, скрестив по-турецки ноги, на поблекший алый с голубым шерстяной ковер и, моргнув, открыл биопрограмму.
