— Но приборы…
— Приборы придуманы для пространственно-временных континуумов, в которых они и действуют. Теперь же нам нужны… новые инструменты для совершенно иного типа условий!
— Хорошо. Вы получите инструменты. Но для этого нам все-таки придется привести в действие гиперпространственные двигатели. — Лаудер встряхнул кулаком. — Они могут рвануть нас за четыре последовательных слоя гиперпространства, четыре сосуществующие вселенные. И там ничто не будет закрывать обзора, как в этой чертовой дыре. Там будут огни, маяки, сигналы — все, что может привести нас домой.
— Маяки, — уныло отозвался Сантел. — Красный карлик, старый, стерильный и лишенный планет, сейчас бы показался мне сущим раем.
— Но мы же можем попробовать? — настаивал Лаудер. — Что нам мешает?
— Можем, — Вандервеен был задумчив, отвечал неохотно. — Но если мы промахнемся…
— Тогда мы сделаем еще один скачок, более глубокий и решительный — в той же тьме кромешной, — закончил за него Сантел. — А потом уже окончательно сбрендим и станем скакать снова и снова, как блоха в скафандре. И будем погружаться все глубже и глубже, вместо того, чтобы выбираться ближе и ближе. Все больше барахтаться и все глубже увязать, точно мухи в пивной луже.
— Мухи! — воскликнул Лаудер на самой высокой ноте, доступной его голосу. — Вы мне их опять подбросили?
Вандервеен двинулся вперед и столкнулся с ним грудь о грудь.
— Спокойно! Слушай сюда! — Пальцы его в этот патетический момент служили гребнем шикарной бороде. — Мы располагаем множеством выходов. Право, лево руля, полный вперед и назад, по восходящей, нисходящей — и в тысяче других промежуточных направлений. И вдобавок все прочие координаты, столбцы которых заняли бы лист в десять ярдов длиной. И лишь одна из них может быть верной. Только одна может дать нам спасение, жизнь, дом, зеленые поля, ласковое солнце, тепло и дружеский локоть. Любой другой вектор может завести нас в тупик еще более глубокий и сделать наше безнадежное положение крайне безнадежным. Понятно?
— Да, — ответ прозвучал почти шепотом.
— Прекрасно. Задай направление, и мы испытаем судьбу.
— Я? — Лаудера трясло. — Но почему я?
— Потому что ты нытик, — сказал Сантел.
Капитан повернулся на его реплику.
— А вот это необязательно. — И снова, обращаясь к Лаудеру: — Ну, выбирай!
— Прямо сейчас? — Лаудер оттягивал момент, жутко боясь ошибиться.
— Точка?.. — командирским голосом спросил Вандервеен. И повторил уже утвердительно: — Точка!
Обливаясь потом, Лаудер махнул рукой наугад. Это походило на сигнал к старту при заплыве в гиблом омуте.
— Назовите любое сочетание из трех цифр.
— Двести тридцать семь.
— Литера.
— «Б».
— И — угол.
— Сорок семь градусов.
— А вы, — обратился капитан к Сантелу, — слушайте, что он говорит. Направьте корабль по выбранным координатам. Включайте, как только будете готовы.
Сантел церемонным жестом извлек из нагрудного кармана крошечную деревянную обезьянку, трижды прихлопнул между ладоней, поцеловал и сунул назад. После чего сел за панель управления и, взявшись за штурвал, рванул с места.
Остальные стояли, как ни в чем не бывало, словно задержка гиперпространственного скачка была обычным делом. Очевидно, сам факт, что двигатели не отозвались, не сразу проявился у них в голове. Не было ни тряски, ни рывка. Ни этого головокружительного, пьянящего толчка, всегда сопровождающего сверхбыстрые перемещения от одного миропорядка к другому. Ни даже отчетливой дрожи в тканях обшивки.
Хмурясь, Сантел снова уселся за штурвал и попытался еще раз, затем отправился проверять двигатели. Он исчез в машинном отсеке, появился минут через двадцать и снова стартовал.
— Не работает. — Он склонил голову к плечу, лицо его хранило выражение тревоги и озадаченности. — Двигатель в полном порядке. Все, как и должно быть. И тем не менее — не работает.
— Должно работать! — взорвался Лаудер.
— В таком случае, — предположил Сантел, освобождая место штурмана, — сделай так, чтобы работал.
— Я не инженер. Это твоя епархия.
— Что ж, тогда я — пас. Не могу отладить то, что не ломалось. Как устранять неисправности в механике или электронике, которых не существует? Попробуй, может, у тебя получится.
— Дайте-ка я попытаю счастья, — Вандервеен протиснулся вперед, сел за пульт управления и старательно набрал с десяток серий координат. Корабль так и не шелохнулся. Экраны оставались пусты, словно утонули в саже. — Счастье мое молчит. — Он тяжело поднялся, не выражая никаких эмоций, однако сразу как-то постарел и осунулся. — Двигатели не действуют.
Сантел поскреб в затылке:
— Не нравится мне это, капитан. Гиперпространственные переносят из пространства в пространство. Теоретически возможно лишь одно место, где они не могут работать.
— Ну?
— Непространственное или внепространственное — как вам больше придется по душе называть его. Место, которому совершенно чужды пространственные характеристики.
— Вздор, — тут же с азартом вмешался Лаудер. — Где это не бывает пространства? Всегда найдется тот или иной континуум. Где можно отыскать место вне космоса?
— За пределами мироздания, — мрачно изрек Вандервеен.
Эта сентенция загипнотизировала остальных. Они стояли бок о бок, ошалело пялясь на него, их мысли смешались, языки онемели и пересохли.
Наконец Лаудер совладал с голосом.
— Большие корабли ходят побыстрее и подальше нашего. Они могут пересекать проливы между островами вселенных. Они перепархивают из одной галактики в другую и за каждыми открывшимися пределами находят их еще больше. Всегда есть что-то, находящееся за пределами, бесконечная процессия выстроилась у дверей бытия, сияя в ночи. Творение не имеет границ.
— В самом деле?
— Нет, — однозначно заявил Лаудер.
— А можешь ты ДУМАТЬ о чем-либо вне ограничений?
— Ум человека на самом деле не способен постичь бесконечность. Ну, так и что?
— Значит, ты безапелляционно отвергаешь то, что не можешь понять. — Вандервеен внимательно смотрел на него из-под кустистых бровей. — То, что нельзя ни доказать, ни опровергнуть.
— Попробуйте сами доказать то, что вы здесь говорите, — выпалил Лаудер. По мере того как сознание его воспринимало жуткий подтекст слов капитана, он все больше терял самоконтроль.
Вандервеен отвечал ровным голосом:
— Гиперпространственный крайне эффективен, однако и он не имеет стопроцентной гарантии. То есть он работает в любом пространственном континууме. Здесь же — не действует. Вдобавок — никакой свет не проникает в данный момент за борт корабля. И никакие радиосигналы — по бортовой рации.
