Быстро срезаю и очищаю от веток пару осин, или как они там называются. Получаются две прочных семифутовых слеги.
– Держи щуп, – говорю. – Не ходил по болотам раньше? Тычешь перед собой этой палкой, ищешь, где потверже. Если провалишься – клади щуп плашмя, ложись сверху грудью.
Билли взвешивает слегу в руке и вздыхает. Он природу, в общем, любит. Но не такую дикую, что перед нами сейчас.
Я вытягиваю из кармана эластичный ремень, пристегиваю к оружию и вешаю ствол под мышку. На выхлопное отверстие надеваю специальный колпачок – вроде презерватива, только прочнее. Мы не морпехи, в наш боекомплект презервативы не входят. Много было шуток по этому поводу, к счастью, морпехи их не слышали.
– Ребята, вы как там? – Лейтенант волнуется.
– Пошли топиться, – говорю.
Сверяюсь с картой, намечаю путь и ступаю на ближайшую кочку.
Идти, в общем, нетрудно, больше сил уходит на оглядывание и прислушивание. Если верить усилителю звука, болото живет насыщенной внутренней жизнью, но чавканье под ногами бьет по ушам, поэтому я технику, едва включив, снова отключаю.
Билли пыхтит сзади.
– Эй, лейтенант, а змеи тут есть? – интересуется он вдруг.
– Должны быть. Как же без змей.
– Предупреждать надо, хлоп твою железку… Большие?
– Ну… Средние. Футов десять.
Билли встает как вкопанный.
– Гибсон, – говорю. – Ты у меня довыпендриваешься. Не читал такой криминальный роман – «Нападение адвокатов на полицейский участок»? Вот найди, прочти и осознай… Билли, где ты?
– Он пошутил? – слабым голосом спрашивает Билли.
– Вильям, я пошутил! – заверяет лейтенант. – Змеи там есть, но маленькие, фута три…
– Змея комбез не пробьет, – говорю. – Его волк, и тот не прокусит. И змеи не нападают на людей без крайней необходимости. Ну, разве что в брачный период. Идем, Билли.
– А когда у них брачный период?
– Не сегодня!!! За мной!
– Есть, командир.
Там и сям над болотом порхают бабочки и стрекозы. А вот, кстати, отчетливый змеиный след в ряске на поверхности небольшого пруда. Змея и правда ерундовая. Почва под ногами уплотняется, я перестаю тыкать слегой и беру ее наперевес. Сейчас пойдем быстрее. Потом медленнее. И так еще часа два. Если не три.
Кое–где кусты повреждены выхлопом низколетящей техники, но само болото давно успело затянуться. Прав Билли, они тут все к чертовой матери взбаламутили и перелопатили. Не найдем мы тело со сломанным браслетом. Провальная наша миссия, изначально зряшная. Повернуть, что ли, назад? А с болотным монстром пускай экологи разбираются. Хотя у лейтенанта доказательств нет, чтобы комиссию вызвать сюда. Да и хрен с ним, с монстром. Кому он мешает? Не верю, что он девочку съел. Собаку – может быть.
Не верю, потому что не верит мать девочки – напоминаю я себе.
Какие у нее глаза красивые… У Сары глаза отцовские, строгие, внимательные. У Веры – распахнутые настежь. Как душа.
– Опять ты про нее думаешь, – говорит Билли.
Я оборачиваюсь и показываю на ком. Билли стучит себя по капюшону – виноват, мол, забыл, что нас слушают.
Снова топкий участок, я орудую слегой, выискивая безопасный путь. Кое–где приходится идти по колено в мутной жиже. Потом мы утыкаемся в громадный пруд. Обход на карте есть, на местности же он – сплошные кусты. Выжечь дырку? В дыму утонем и ярко, во всех смыслах, засветим, что у нас за пушки. Приказываю Билли прикрывать меня, сам отстегиваю от бедра складной тесак и начинаю рубить. Через несколько минут глохну – все звуки перекрывает мое запаленное дыхание. Одна радость, что Билли не ушами прислушивается. Но от бесшумного во всех смыслах монстра это не спасет. А вдруг он сейчас тихонечко подкрадывается?..
Ну почему я боюсь его?! С моим–то плазменным ружьем, которое танк остановит! Наверное, дело в инородности существа. Чужое оно, чужое. Ой, не местное. Знать бы, откуда свалилось. Свалилось. Хм…
Выбираюсь из зарослей и снова – по кочкам. Это финишная прямая, на горизонте видна куча бревен. Остров, база торфокопателей. Там устроим привал и оттуда начнем охоту.
Назад только по воздуху!
И никаких следов девочки. Хоть бы обертку от конфеты! Но Сара, во–первых, была не из тех, кто мусорит на природе, а во–вторых, эту обертку давно бы сдуло выхлопом разных горе–спасателей. Чертова техника. Я обожаю машины, но из головы не идет мысль – еще лет сто назад по болоту прошли бы цепью местные дядьки, с гораздо большей результативностью. С воздуха не увидишь мелких деталей, которые опытному селянину могут рассказать многое. Тут веточка обломана, там, глядишь, вмятинка характерная…
Я останавливаюсь.
– Билли. Обрати внимание.
Дряхлый гнилой пень. На нем красным маркером нарисованы три стрелки. Одна показывает назад, примерно туда, где мы обходили пруд. Другая – на остров с развалинами. Третья в сторону.
В ту сторону, где мы засекли монстра.
Беспомощно оглядываюсь на заросли, сквозь которые прорубался. Я выбрал оптимальный путь, расширив узкое место. Девочка могла просочиться низом, пригнувшись. Бежать назад, искать следы? Затоптал ведь.
Билли осматривает пень, едва не обнюхивает его. Потом выводит карту и дает максимальное увеличение. Солнце мешает смотреть.
– Сделай тень, командир.
Я поворачиваюсь спиной к солнцу. Билли набрасывает карту мне на грудь и впивается в нее глазами.
– Не–а, – говорит он наконец. – Не то разрешение. Пень есть, стрелок не видно.
– Нашли что–то? – интересуется лейтенант.
– Когда делали карту болота?
– Ей ровно неделя.
– Изменения не вносились? Тогда посмотри вот это место… – Я диктую координаты. – Тут пень стоит. Мне нужен его срез как можно крупнее и четче.
– Сейчас попрошу экспертный отдел, у них графика хорошая. А чего там, на пне?
– Отпечаток ботинка Нейла Армстронга, – говорит Билли. – Маленький шаг одного человека.
– Ну покажите… – канючит лейтенант.
– Работай, белый парень, солнце еще высоко! – мстительно советует Билли.
Мы стоим и молча глядим друг на друга черными светофильтрами масок. Мы почему–то больше не боимся ни болота, ни страшного дерьма с зубами.
– Могла бы оставить автограф, – замечает Билли.
– Стрелки не для спасателей нарисованы. Плевала она на них. Ты что, забыл Сару? Гениальную девочку с «зеленой рукой», которую даже родители считали малость чокнутой? Лес, болото – ее, как говорится, «тайная комната». Она оставляет знаки только для себя. Черт, ну почему я не подошел ближе ни к одному из пней, что нам попадались?! Их было–то штуки три–четыре. Наверняка на каждом разметка…
