— Являетесь ли вы окружным коронером или коронером штата?
— Нет.
— И тем не менее вы выписали свидетельство о смерти в данном случае, не так ли?
— Да.
— Где вы выписали это свидетельство? Я спрашиваю не где, по вашему утверждению, умерла Карен, а где вы физически оформляли этот документ.
— В Балтиморе.
— Вы сделали это по собственной воле?
— Да.
— Доктор Чандрагупта, давайте попробуем ещё раз: вы выписали данное свидетельство по собственной воле, либо в ответ на чью‑либо просьбу?
— Не, если так это сформулировать… то второе. По чьей‑либо просьбе.
— Чьей же?
— Тайлера Горовица.
— Ответчика по этому делу?
— Да.
— Он попросил вас выписать свидетельство о смерти?
— Да.
— Он вышел на контакт с вами, или наоборот?
— Я первым связался с ним, — сказал Чандрагупта.
— Когда вы связывались с ним, вам было известно, что Тайлер должен унаследовать десятки миллиардов долларов?
— Не в качестве непреложного факта, нет.
— Но вы об этом догадывались?
— Это казалось логичным, да.
— Вы потребовали с него плату за оформление свидетельства о смерти?
— Обычно подобного рода услуга оказывается за плату, да.
— Обычно, — повторил Дешон; его голос сочился ядом. Он со значением посмотрел в сторону жюри. Присяжные тоже смотрели на него, но я не мог сказать, о чём они думали.
— Мистер Дрэйпер, пожалуйста, — сказал Чандрагупта, разводя руками. — Я знаю, что Канада здесь прямо за рекой, и что в зале суда есть канадцы. Но, положа руку на сердце, нет ничего аморального в том, чтобы доктор получал деньги за услуги, которые он оказывает.
— Нет, — сказал Дешон, — конечно, в этом нет ничего аморального. — Он подошёл к загородке присяжных и встал рядом с ней, словно бы становясь таким образом восьмым присяжным. — Скажите нам, в какую именно сумму вы оценили оказанную услугу.
— Я признаю, что мистер Горовец был чрезвычайно щедр, но…
— Пожалуйста, назовите сумму в долларах.
— Мне было уплачено за эту услугу сто двадцать пять тысяч долларов.
Дешон взглянул на присяжных, почти приглашая их присвистнуть. Один из них так и сделал.
— Спасибо, доктор Чандрагупта. Миз Лопес, свидетель ваш.
— Доктор Чандрагупта, — сказала она, вставая со своего места рядом с Тайлером, — вы сказали, что вы врач.
— Так и есть.
— И какова область вашей специализации?
— Я хирург, специализируюсь на проблемах церебрального кровообращения.
Я поёрзал на стуле. Интересно, что он знает о синдроме Катеринского?
— Где умерла миз Бесарян?
Дешон вскочил на ноги.
— Возражение, ваша честь. Допущение фактов, не подтверждённых свидетельствами. Мы ещё не установили, что миз Бесарян на самом деле мертва. В сущности, мы утверждаем прямо противоположное.
Судья Херрингтон скривил свой малоразмерный рот.
— Мистер Дрэйпер, в Детройте вы не на своём поле. Большинство здешних адвокатов знают, что я ненавижу мелочные семантические придирки. — У меня упало сердце, но Херрингтон продолжил: — В данном случае, однако, я признаю, что вы правы. Принимается.
Лопес снисходительно кивнула.
— Хорошо. Доктор Чандрагупта, считаете ли вы, что Карен Бесарян умерла?
— Да, я так считаю.
— И где же, по вашему мнению, наступила смерть Карен Бесарян?
— В кратере Хевисайда, на обратной стороне Луны.
— И как вы об этом узнали?
— Я был там. — Я заметил, как несколько присяжных удивлённо вскинулись.
— Что вы делали на Луне, доктор Чандрагупта? — спросила Лопес.
— Меня доставили туда для того, чтобы сделать операцию — им потребовался мой опыт.
Полагаю, это была хорошая новость. Мне было приятно узнать, что «Иммортекс» действительно заботится о своих подопечных.
— То есть в Хевисайде не было своих докторов? — продолжала Лопес.
— О, были, конечно. Несколько — наверное, больше десятка. И очень хороших, должен заметить.
— Но они не обладают теми навыками, которые есть у вас?
— Именно так.
— Пациентом, лечить которого вы летали на Луну, была не Карен Бесарян, не так ли?
— Нет.
— Тогда какого рода контакты вы имели с миз Бесарян во время вашего пребывания там?
— Я присутствовал при её смерти.
— Как сложились подобные обстоятельства?
— Я находился в медицинском учреждении Хевисайда, когда прозвучал синий код.
— Синий код?
— Стандартный больничный код, означающий остановку сердца. Помните — я специалист по кровообращению. Когда я услышал оповещение, я выбежал в коридор, увидел других врачей и сестёр, которые куда‑то бежали — вернее сказать, прыгали, отскакивая от стен в лунной гравитации. Я присоединился к ним и попал в палату, в которой находилась миз Бесарян одновременно с её лечащим врачом.
— Которым был доктор Дональд Коль, как вы сказали во время прямого опроса?
— Именно так.
— Что случилось потом?
— Доктор Коль пытался дефибриллировать миз Бесарян.
— И с каким результатом?
— С отрицательным. Миз Бесарян умерла у нас на глазах. Я должен сказать, что доктор Коль показал себя с наилучшей стороны, выполнив всё, что требовалось в подобных обстоятельствах. И он был искренне огорчён кончиной Карен Бесарян.
— Не сомневаюсь в этом, — сказала Лопес, и со значением взглянула в сторону присяжных. — Как и мы все. — Её голос не слишком подходил для выражения скорби, но она очень старалась. — Согласно обычной процедуре разве не доктор Коль должен бы был оформить свидетельство о смерти?
— «Обычной» здесь ключевое слово.
— Что вы имеете в виду?
— Он сказал мне, что не будет оформлять свидетельство.
— Как об этом зашла речь?
— Я спросил. После того, как миз Бесарян умерла, мне стало интересно, какая здесь процедура. Ну, то есть, принимая во внимание, где мы находились — на Луне. Я спросил доктора Коля, как будет происходить оформление факта смерти.
— И что он на это ответил?
— Он ответил, что никакого оформления не будет. Сказал, что весь смысл размещения людей вроде миз Бесарян именно на Луне состоит в том, чтобы вывести их из‑под чьей‑либо юрисдикции.
— Чтобы не было необходимости оформлять свидетельство о смерти, не так ли?
— Именно так.
— А что насчёт уведомления ближайшего родственника?
— Коль сказал, что этого делать он также не будет.
— Почему?
— Он сказал, что это часть соглашения с клиентом.
Лопес многозначительно посмотрела на присяжных, словно Чандрагупта только что вскрыл какой‑то зловещий заговор. Потом она медленно повернулясь обратно к нему.
