взрослые дяди заставили вести разведку в своем доме.
«Но мне же тогда не оставили ни малейшей возможности отказаться! – попытался он оправдать свой поступок. – Нет, ничего это не меняет. Стыд и позор тебе, изменник. Польстился на лакомую должность, жаден был на блага. И предал».
Вот, казалось бы, зачем такому существу как он потребовалось услаждать свой взгляд красотами земного мира?
«Подсознание, – размышлял он об этом феномене. – Это все мое подсознание, оживляющее во сне картинки, похожие на земные.
Из старинных легенд он знал о том, что очень, очень давно его раса выглядела не так, как сейчас. Произошедшие в далекие времена катаклизмы, затронувшие его галактику, сделали свое дело. И вот он теперь тот, кем является сейчас. Одним словом – сгусток энергии.
Об этих моментах истории на его родине не принято было говорить. Не запрещено, конечно, но и не приветствовалось.
Некоторые моменты свой предстоящей судьбы он предугадывал, но пока предпочитал об этом не думать.
«Поживем, увидим. А пока будем просто наслаждаться жизнью, которую ему так любезно сохранили».
Память опять вытолкнула его в древнюю Месопотамию.
Свое положение в великой империи Ассирия, Ан приобрел совершенно случайно. Просто однажды слишком сильно «засветился» среди большого скопища доверчивых людей и был воспринят ими как божество. Помнится, он даже говорил тогда какие-то напыщенные слова – простые и общеизвестные истины. А потом у людей просто-напросто сработала обычная тяга ко всему необычному. Тяга к сущности, на которую можно было бы взвалить все заботы о себе.
Вернее, все обстояло не совсем так. Поначалу он немного огляделся и пообтерся среди людей. Что имеется в виду? Во-первых, изучил местный язык. Затем еще несколько. Так, от скуки. Затем перед ним капитулировала наука и искусство. Историю прошлых веков он проглотил как местный земледелец финик.
Понаблюдал за привычками и манерами людей. Ничего необычного он при этом не узнал, за исключением безудержного обжорства, разврата и пьянства зажиточных людей. Нищету и голод бедняков. Здесь он узнал, что такое жадность и алчность, зависть и месть. Все то, с чем он никогда не сталкивался на своей родине. Тогда же он взял себе это имя – Ан.
Затем уже произошло все то, что описано выше: он вышел в народ и стал Аном. Материализовался, что ли. Приобретя свойственный людям человеческий облик, он был готов к взаимоотношениям с себе подобными. Внешний вид для него не имел никакого значения, поэтому он, когда это было необходимо для ведения текущих дел, надевал образ мускулистого атлета с курчавыми волосами и белоснежной улыбкой. Но это была лишь необходимая маскировка для живого общения.
Да, именно так! Он желал живого общения. Давно и страстно! Говорить, обсуждать, спорить, наконец. Не мог же он до этого момента общаться, оставаясь невидимым. Однако все споры в то время решались однообразно. Камень, веревка, меч, копье – и одним спорщиком становилось меньше.
Пассивное верховное божество, коим он сейчас являлся, вполне его устраивало. Практически никакой власти над людьми и ответственности. Единственными его обязанностями как владыки «верхнего», небесного мира выступали контроль над движением звезд и погодные явления. Поскольку предсказывать погоду еще никогда и никому не удавалось, он предпочитал с тупой надеждой наблюдать за звездами. Вдруг о нем вспомнят, и поступит столь долгожданный сигнал из далекого дома. Сигнал о том, что его простили и предлагают вернуться.
Всем остальным в пантеоне богов ведал его напарник – Эллиль. Деятельное божество, активно принимающее участие в жизни богов и людей. Короче говоря, – владыка людей. Заботливый, но когда возникала насущная необходимость, то свирепый. Откуда он здесь взялся, Ан не знал, предпочитая не задавать лишних вопросов. Несмотря на это, его весьма интересовала его личность, поскольку он очень сильно напоминал его. Во всех смыслах.
Все происходящее воспринималась им тогда как игра. Увлекательная игра во власть, где он выступал пассивным наблюдателем. Возвышение великих держав сменялись их упадком. Так, как день сменяет ночь.
И всегда: война, война, война.
Но любая игра когда-то заканчивается. Закатилась и звезда Ана вместе с его могучей Ассирийской империей. Всего-то через каких-то полторы тысячи лет.
И тогда же у него появились первые признаки надвигающийся болезни – он начал терять свою память.
А связи с родиной до сих пор не было.
«Наблюдают, – успокаивал он себя, глядя в небеса, – ну, и бог с ними. Никаких недостойных поступков я здесь не совершил. Даже наоборот. Никакой прогрессорской деятельностью не занимался. Если даже и захотел бы, что я могу дать людям? Да ничего, если разобраться по существу».
Затем их государство захватила Вавилония, и Ан перебрался в их одноименную столицу. Имя свое там не сменил, в отличие от правящих Царей, меняющихся один за другим. Но это его не волновало по причине полной апатии к власти. Убийства, заговоры, яды, кинжалы. Все эти средства, способствующие преждевременному уходу из жизни, были для него безопасны, поэтому он никогда за себя не беспокоился. А за монархов? Скорее нет, чем да. Привыкал к ним, конечно, но не более того.
И опять война, война, война.
Потом была Греция.
Атлас. Хорошее имя, не так ли?
А как иначе ему надо было поступить? Менялись времена, менялись у людей их боги.
– Давно хотел тебя спросить, дружище. А почему ты избрал этот образ, – спросил его Иван, но много, много позже описываемых выше событий.
– Это Атлас в молодости. Родной брат Прометея. Атлантом меня еще люди звали, чтобы крепко земное небо держал. Пошло это еще с прошлой моей работы. Она ведь была под стать этой. Смысл, говорю, тот же был. Ан, помнишь?
– Так это в честь тебя, оказывается, атлас назвали? – пошутил друг тогда, – Ты у нас оказывается мировая знаменитость!
– Ты еще скажи, что и самолет назван в мою честь.
– Не сердись, если обидел, могучий мой титан. Про самолет больше ни слова не скажу, поскольку правду истинную знаю. А что, это было бы забавно!
– Потом, – продолжил он, видя, что собеседник закончил веселиться, – все это мне страшно надоело: работа эта тяжелая у Зевса. И вообще. Взял я, да и подбил своих обиженных сослуживцев на битву. Боролись мы с олимпийцами, но проиграли. Победил, как ты знаешь, Зевс. Мы же были низвергнуты в Тартар. Все, кроме меня. Я успел тогда вовремя сбежать.
– Кто же потом свод небесный держал? – ехидно спросил Иван.
– Но не упал же! – ответил изворотливый экс титан.
– И на том спасибо.
– Вообще то, держать небесный свод – это символ. Божественной мудрости, между прочим.
– У меня просто нет слов! А твое нынешнее имя?
– Эмпусас? Воля случая. Просто понравилось оно мне, когда я в Греции «работал». А потом прикипел к нему, что ли. Так и называюсь до сих пор, раньше носил другие.
«Эмпусас, Атлас, Ан, – думал бывший демон, – а
