рынка. Поэтому каждый, кто видел здесь Старика, тут же начинал шипеть на него, и махать руками, и кричать, чтобы тот немедленно отошёл в сторону. Старик их понимал, старых людей мало кто любит.
Он не пошел на рынок, а свернул в другую сторону, на улицу, что вела к центральной площади и набережной.
Солнце припекало.
«Иди, Старик, иди», — подгонял себя Старик. — «Сегодня хороший ясный день, ты любишь такую погоду. Если станет совсем жарко, то у тебя есть шляпа и ты сможешь прикрыть ею свою лысую голову, и не позволишь случиться тепловому удару, который сделает тебя беспомощным и опозорит перед всеми».
Старика обгоняли, но он уверенно шёл вперёд. В конце улицы он подошёл к уличным торговцам. Пошарив в кармане, Старик достал оттуда пригоршню звенящих монет, и, отсчитав под нетерпеливыми взглядами торговок своими неуклюжими пальцами нужную сумму, купил кулёк сушёных рыбок. Сам Старик есть не хотел и давно уже потерял вкус к еде, но, когда он встретит сегодня Мальчугана, ему будет, чем угостить того, а Мальчуган очень любит сушёные рыбки.
Набережная была совсем близко, и Старик уже чувствовал свежий запах моря. Это был запах соли, рыбы и водорослей.
— Ну, вот я и догнал тебя, — услышал за спиной Старик звонкий голос Мальчугана. — Я заметил тебя, когда ты был ещё в начале улицы и побежал.
— Ну, здравствуй, — оборачиваясь к ребёнку, произнёс Старик, и впервые за день на лице его промелькнуло нечто похожее на улыбку.
Мальчугану было семь лет. Он находился в том благодатном возрасте, когда забота родителей позволяет пребывать в полной беспечности, а крепчающий день ото дня ум рождает неуёмную жажду познаний.
Теперь Мальчуган зашагал рядом со Стариком. Было видно, что ему хотелось идти намного быстрее, но он, чтобы не обидеть Старика, старательно подстраивался под медленный шаг того. Так они добрались до площади. Тут Мальчуган не удержался, и кинулся кружить вокруг памятника, распугивая сидевших на его ступенях распушивших перья важных голубей.
Старик только улыбнулся.
Так они прошли всю площадь. Мальчуган то подбегал к Старику, то, увидев нечто новое, удалялся, но скоро возвращался и потом какое-то время ещё шёл рядом.
И вот набережная, крик чаек, запах водорослей, волны неторопливо плещутся у каменных глыб волнорезов. Море сегодня спокойно. Его бирюза зеркалом отражает ослепительные лучи солнца и те, разбившись на множество осколков о рябь волн, тут же превращаются в миллион весёлых искорок.
Старик и Мальчуган садятся прямо на бетонный парапет, защищающий набережную от умеющего иногда разбушеваться моря. Мальчуган тут же свешивает ноги и начинает болтать ими над волнами, Старику требуется намного больше времени, чтобы согнуть свои больные колени и затем, опустившись, уложить руками ноги так, чтобы они хотя бы какое-то время не ныли.
Старик достаёт из кармана купленный кулёк рыбок. Мальчуган радостно хватает его. Каждый раз при их встрече Старик угощает Мальчугана, и каждый раз Мальчуган радуется так, как будто это в первый раз.
И вот они сидят так вдвоём. Посередине лежат в развёрнутом бумажном пакетике рыбки. Мальчуган шустро хватает их, ловко чистит и отправляет в рот, Старик неспешно берет по одной и долго рассасывает каждую.
Так сидят они вместе — Старик и Мальчуган — и смотрят на море.
Владельцы дингов давно уже заняли свои места под навесом кавэрн. Рыбаки оживлённо управляют своими дингами, соревнуясь друг с другом в забрасывании сетей.
Отсюда, с берега, дингов не видно. Все они там, далеко в море. Когда море спокойно, их даже не возвращают на ночь в деревню, а лишь переводят в автономный режим. Но днём, при свете, рыба становится намного умнее и за ней ещё надо поохотится, вот тогда владельцы дингов берут в руки доски, так называют теперь таблеты управления дингами, садятся поближе к морю, где сигнал получше, и так проводят здесь всё время до обеда. Они то и дело заказывают лаколу — местный алкогольный напиток, основу которого составляет крепкая агуарда и энергетик — и сильно галдят.
В кавэрнах сейчас накурено и шумно, и таким, как Старик с мальчиком, там в эти часы не место, поэтому Старик и Мальчуган не заходят под навесы, а сидят прямо на бетоне у самой кромки моря.
Пошарив в кармане, Мальчуган вынимает оттуда хлеб, деловито разламывает его и протягивает половину Старику. Теперь они, по крошке отламывая мякиш, кормят слетевшихся к ним белоснежных чаек.
— Завтра мне надо будет уехать, — произносит Старик.
— Зачем? — спрашивает Мальчуган. — Ты обычно никуда не ездишь.
— Завтра надо будет поехать… — неспешно отвечает Старик.
— Ты поедешь на том большом синем автобусе, что останавливается каждый день на площади? Я как-то ездил на нём. Он очень большой, — начинает тараторить Мальчуган.
— Да, поеду на нём в город.
— Я тоже был когда-то в городе. Там вот таки большие дома, — Мальчуган высоко вытягивает вверх руку. — И ещё там очень много машин. Там всё совсем не так, как в нашем посёлке. Там на каждом углу продают еду и мороженое. Ты будешь завтра есть мороженое?
— Нет, наверно не буду, — улыбнулся Старик едва уловимой улыбкой и погладил Мальчугана по голове. — У меня будет завтра мало времени.
— Как это мало времени? — удивился Мальчуган. — Разве его может быть мало или много?
— Меня ждёт в городе одно дело, и хорошо бы мне управится с ним до обеда и двенадцатичасовым автобусом уже вернуться домой. Иначе вечером в автобусе будет слишком много народу, и мне придётся стоять всю дорогу, не знаю, выдержат ли это мои ноги.
— Тогда возвращайся побыстрей, — сказал Мальчуган. — Хочешь, я приду встречать тебя завтра на остановку?
Старик на это только снова ласково погладил Мальчугана по голове.
— А когда ты завтра вернёшься, мы можем пойти с тобой на старую пристань, — торопливо, как будто кто-то может прервать его и лишить приятных будущих занятий, продолжал Мальчуган. — Ветер меняется, и я наловлю для нас тех маленьких серых рыбок, которых ты меня учил ловить. Я смогу.
Погода действительно менялась. Старик это чувствовал своим начинающим предательски ныть левым плечом. К вечеру оно совсем разболится. Мальчуган был прав, ветер переменится и завтра, скорее всего, пригонит к берегу косяк серебристых килек.
— Если мне придётся потом уехать надолго, ты ведь не будешь скучать? — спросил мальчика Старик.
— Надолго это на сколько. На неделю? — поинтересовался Мальчуган.
— Нет, дольше, — ответил Старик.
— И ты не побудешь здесь до конца лета? Останься до конца лета. Потом меня заберут в город, но сейчас только июнь. Кто же будет со мной гулять?
