– С западного участка птицы летят на Новосибирские острова, а с восточного – на остров Врангеля, – возразил Шенк.
– Так думали прежде, но это неверно. Остров Врангеля очень высок и скалист и почти все лето остается под снегом. Места для гнездования таких птиц, как гуси и утки, на нем слишком мало. Но для нас интересен западный участок.
– Да, с него птицы летят на Новосибирские острова.
– На этих островах, как оказывается, летует очень немного птиц, а большая часть густыми стаями продолжает лететь на север. Это не раз подтверждали мне промышленники в Устьянске, Русском Устье, Ожогине, посещавшие острова; то же знал и Санников. Летят: белый гусь, гага, разные утки, кулики, щеглы и прочие – все питающиеся растениями или мелкими животными, живущими на счет растений. Отсюда следует, что на севере есть еще суша, достаточно обширная и покрытая растительностью.
– Да, эта суша – остров Беннетта, – заметил Шенк. – Из документа, оставленного Толлем, мы узнали, что на этом острове летуют два вида гаг, один вид куликов, снегирь, пять видов чаек…
– Ни гуси, ни утки не упомянуты! – рассмеялся молодой человек. – А они составляют большую часть перелетных птиц. Это характерно! А обратили ли вы внимание на слова того же документа, что Толль видел орла, летевшего с юга на север, сокола, летевшего с севера на юг, и гусей, пролетавших стаей с севера, то есть возвращавшихся в конце лета с этой неизвестной земли на материк?
– Совершенно верно! – подтвердил академик.
– И Толль прибавляет: вследствие туманов землю, откуда пролетали эти птицы, так же не было видно, как и во время прошлой навигации Землю Санникова.
– Какая у вас хорошая память! – удивился Шенк.
– Я внимательно слушал доклад, и документ Толля подкрепил мою уверенность в существовании Земли Санникова и именно севернее, чем предполагали. Это и заставило меня высказаться так категорически. Что же касается Беннетта, то, как вы тоже слышали, этот остров слишком мал и слишком загроможден льдами, чтобы давать приют многочисленным птицам. Толль подтвердил это: снегири, кулики, чайки, два вида гаг – вот все его летние гости.
– Но земля, расположенная еще севернее, например под восьмидесятым градусом широты, должна быть еще больше покрыта льдами; следовательно, также не может прокармливать много птиц.
– Куда же летят в таком случае эти глупые птицы? – рассмеялся молодой человек.
– Право, не знаю. Может быть, через Северный полюс в Гренландию, хотя это невероятно, – ответил Шенк, пожимая плечами.
– А нельзя ли предположить, что в силу каких-то особых условий Земля Санникова, несмотря на свое северное положение среди льдов полярного океана, пользуется более теплым климатом, чем острова Беннетта и Новосибирские, находящиеся южнее?
– Ну, это уже просто фантазия, прошу извинить! – возразил академик, немного рассердившись. – Для такого предположения, кроме пролета птиц, никаких оснований нет.
– Может быть, там находится вулкан, согревающий почву, – не унимался молодой человек, – или горячие ключи!
– Дым вулкана был бы давно замечен вашими же промышленниками и мореплавателями. Не забудьте, что и Нансен проплыл на «Фраме» во время своего дрейфа во льдах вблизи того места, где предполагалась эта таинственная земля, но ничего не видел.
– А известно ли вам о странном исчезновении целого народа онкилонов, жившего на Севере? Теснимые чукчами, они ушли куда-то с материка со всеми своими стадами, и больше о них никто не слышал, и где они – неизвестно.
– Да, помнится, о них собирали сведения Врангель, Норденшельд и Майдель. Но я этнографией не занимаюсь…
Звонок, громко прозвучавший в библиотеке, прервал слова академика. Шенк встал:
– Нужно идти слушать следующий доклад. Но ваши соображения все-таки заинтересовали меня – нам нужно еще поговорить. Приходите ко мне на дом через неделю, вечерком. Вот мой адрес.
Шенк достал из бумажника визитную карточку и, передавая ее своему собеседнику, прибавил:
– Я справлюсь в литературе об этих онкилонах. И позондирую в академии почву насчет новой экспедиции для поисков Толля, хотя сильно сомневаюсь в успехе. Во всяком случае, приходите.
Шенк был старый холостяк, много путешествовавший в молодости; он производил исследования и в низовьях Енисея, разыскивая остатки мамонта на тундре, и в Забайкальской области, и на Амуре, и даже на Сахалине, вскоре после присоединения этого далекого края к России, изучая его геологию и флору. Вернувшись в столицу, он погрузился в обработку собранных материалов.
Жил он одиноко и крайне скромно, употребляя значительную часть своего академического жалованья на помощь начинающим ученым и на субсидии экспедициям в интересовавшую его Сибирь и в полярные страны. Немало денег его ушло на путешествие Толля, которого он высоко ценил как исследователя, и на поиски его следов.
Вернувшись с торжественного заседания, Шенк принялся за чтение сведений о загадочном племени онкилонов.
Несколько веков назад они населяли весь Чукотский полуостров, но затем были вытеснены чукчами к берегу Ледовитого океана. По телосложению, одежде, языку и образу жизни они сильно отличаются от чукчей, и ближайшими их родственниками являются алеуты острова Кадьяк.
Норденшельд во время своего плавания на корабле «Вега» вдоль берегов Северной Сибири в районе мысов Иркайпий,[3] Шелагского и Якан в изобилии находил брошенные жилища онкилонов, представлявшие землянки своеобразного типа, до половины углубленные в почву и с кровлей из китовых ребер, присыпанных землей. При раскопках были найдены различные орудия из камня и кости – топоры, ножи, наконечники копий и стрел, скребки и проч., нередко даже еще с костяными и деревянными рукоятками, сохранившимися в течение веков благодаря мерзлоте почвы вместе с ремнями, которыми наконечники и топоры были прикреплены. Онкилоны не знали употребления железа и других металлов и были в полном смысле слова людьми каменного века.
По рассказам чукчей, собранным Врангелем, причиной ухода онкилонов с берегов Ледовитого океана была кровавая распря на почве родовой мести между их вождем Крэхоем и предводителем оленных чукчей. Спасаясь от преследования последнего, Крэхой с немногочисленными остатками племени сначала укрепились на скалах мыса Северного, затем перебрались на остров Шалауров, и наконец на пятнадцати байдарах они уплыли на землю, горы которой видны вдали в Ледовитом океане с мыса Якан (то есть на остров Врангеля).
«Сведения довольно скудные и противоречивые, – подумал Шенк, закрывая последнюю книгу. – Во всяком случае, интересно: куда девался этот народец?»
