– Супруга лорда-регента. – Корделия попробовала эти слова на вкус. – Теперь это мой официальный титул?
– Да, миледи, – ответил Иллиан.
– С ним связаны какие-нибудь служебные или общественные обязанности?
Иллиан взглянул на Форкосигана. Тот ответил:
– Гм… И да, и нет. Тебе придется посещать всевозможные церемонии, начиная с похорон императора. Это мероприятие станет чертовски утомительным для всех – за исключением, кажется, самого Эзара, который вот-вот испустит дух. Не знаю, назначил ли он определенный день собственных похорон, но не удивлюсь, если это так. А общественные дела… ну, их будет столько, сколько ты пожелаешь. Благотворительность, важные бракосочетания, крестины и похороны, встречи депутаций из провинций – короче, связь с общественностью. То, что с таким блеском получается у вдовствующей принцессы Карин. – Заметив ужас в глазах жены, Форкосиган поспешно добавил: – Но, если захочешь, можешь вести сугубо частную жизнь. Сейчас у тебя для этого есть прекрасный предлог. – Он обнял жену и незаметно погладил ее пока еще плоский живот. – По правде говоря, я бы предпочел, чтобы ты себя не слишком утруждала. Ну а с политической точки зрения… Мне бы очень хотелось, чтобы ты стала связующим звеном между мной и вдовствующей принцессой и принцем. Подружись с ней, если сможешь, – она очень замкнутая женщина. А воспитание маленького императора – жизненно важное дело. Мы не имеем права повторить ошибку Эзара Форбарры.
– Могу попробовать, – вздохнула она. – Нелегкая эта роль – быть барраярским фором.
– Только не принуждай себя. Я совсем не хочу, чтобы ты чувствовала себя связанной. Кроме того, есть еще одно соображение.
– И почему это меня не удивляет? Но продолжай.
Он помолчал, тщательно подбирая слова.
– Когда покойный принц Зерг обозвал графа Фортелу фальшивым прогрессистом, он не так уж и ошибался. Сильнее всего задевают те насмешки, в которых есть доля правды. Граф пытался создать свою партию прогресса из аристократов – из тех, кто уже имеет реальную власть, как сказал бы он сам. Ты видишь изъян в его рассуждениях?
– Изъян величиною примерно с каньон Хогарта на моей родной планете? Да, вижу.
– Ты – бетанка, и к тому же знаменита на всю Галактику.
– Ну, полно.
– У нас тебя считают героиней. По-моему, ты это не совсем осознаешь. Кстати, мне это очень лестно.
– Я надеялась, что ничем не выделяюсь. Да и с чего мне быть популярной – после того, что мы сделали с вами на Эскобаре?
– Это – особенность национальной психологии. Превыше всего барраярцы ценят воинскую доблесть. А ты как бы объединяешь два враждующих лагеря: военную аристократию и прогалактический плебс. С твоей помощью я мог бы перетянуть на сторону императора весь центр Лиги защиты народа. Если, конечно, ты согласишься разыграть мои карты.
– Боже правый! И давно ты это обдумываешь?
– Саму проблему – давно. Твою роль – только с сегодняшнего дня.
– И ты видишь меня в качестве номинального вождя какой-то партии?
– Нет-нет. Мне же предстоит присягнуть, что я не допущу именно этого. Передать принцу Грегору императорский титул без реальной власти значило бы нарушить дух моей клятвы. Но я хотел бы… Я хотел бы найти способ привлечь на государственную службу лучших представителей всех классов, племен и партий. Форы – слишком малая группа, чтобы можно было черпать таланты только оттуда. Правительство должно стать похожим на армию – точнее говоря, на армию в идеале, когда способные продвигаются по службе вне зависимости от их происхождения. Император Эзар пытался сделать что-то подобное, укрепляя министерства за счет графов, однако его затея провалилась – графы бестолковы, а чиновники продажны. Но существует же какой-то способ найти равновесие!
Корделия вздохнула:
– Полагаю, нам придется сойтись на том, что полного согласия мы не достигли. И предупреждаю – буду стараться тебя переубедить.
Иллиан поднял бровь. Корделия откинулась на спинку сиденья, с грустью наблюдая за пролетавшей мимо окна столицей Барраяра – Форбарр-Султаном. Четыре месяца назад она выходила замуж не за регента, а всего лишь за отставного офицера барраярского генштаба. Конечно, мужчины после свадьбы обычно меняются, и чаще всего к худшему – но чтобы настолько?.. И так быстро? «Я под этим не подписывалась, сэр».
– Вчера император Эзар выказал тебе необычайное доверие, назначив регентом. Не думаю, чтобы он был таким безжалостным прагматиком, каким ты его изображаешь, – заметила она.
– Да, это демонстрация доверия, но она вызвана необходимостью. Значит, ты не обратила внимания на то, что капитан Негри приписан ко двору принцессы?
– Нет. В этом есть какой-то скрытый смысл?
– О да, и вполне очевидный. Негри остается в своей прежней должности шефа Имперской службы безопасности. Конечно, с докладами он будет приходить не к четырехлетнему мальчику, а ко мне. Командор Иллиан на самом деле будет только его помощником. – Тут Форкосиган с Иллианом обменялись ироническими взглядами. – Но можешь не сомневаться, на чьей стороне окажется Негри, если я… э-э… забудусь и начну примерять императорскую корону. Он наверняка имеет тайный приказ устранить меня при первых же признаках узурпаторских намерений.
– О! Уверяю тебя, что не имею никакого желания сделаться императрицей Барраяра, – на тот случай, если ты сомневался.
– Я так и думал.
Машина затормозила перед воротами в каменной стене. Четверо охранников тщательно осмотрели прибывших, проверили пропуск Иллиана и дали разрешение ехать. Все эти охранники – и здесь, и в доме Форкосиганов – от кого они охраняют лорда-регента? Надо полагать, от каких-то людей этого странного мира, раздираемого междоусобной враждой. Корделии все время вспоминалась одна фраза старого графа, очень ее насмешившая: «Если кругом столько навоза, значит, где-то поблизости пони». Очень барраярская фраза. На Колонии Бета лошадь встретишь разве что в зоопарке. «Если кругом столько охранников… Но ведь я никому не желаю зла, откуда же у меня могут взяться враги?»
Иллиан уже несколько минут ерзал на месте.
– Я прошу вас, сэр, – наконец обратился он к Форкосигану, – даже умоляю: пересмотрите ваше решение и переезжайте жить сюда, во дворец. Обеспечение безопасности… все мои проблемы, – он чуть улыбнулся, и его курносая физиономия стала до неприличия мальчишеской, – решались бы гораздо легче.
– И какие помещения вы бы мне предложили? – спросил Форкосиган.
– Ну… После коронации Грегор с матерью перейдут в императорские покои. Тогда комнаты принцессы Карин освободятся.
– Вы хотите сказать, комнаты кронпринца Зерга? – Адмирал помрачнел. – Я бы предпочел, чтобы официальной резиденцией регента был дом Форкосиганов. Мой отец теперь все больше времени проводит в поместье, в Форкосиган-Сюрло. Думаю, он не будет возражать, если мы его потесним.
