— Мы идем из города Эмбера. Мы покинули наш город, потому что он умирал. Нам нужна помощь.
Мэри, Бен и Уилмер переглянулись.
— Город Эмбер? Где это? Мы никогда о нем не слышали, — нахмурилась Мэри.
Паренек указал в ту сторону, откуда они пришли. На восток.
— Там. Под землей.
Мэри, Бен и Уилмер хмурились все сильнее.
— Скажите нам правду, — бросил Бен, — а детские выдумки оставьте при себе.
На этот раз заговорила девушка с длинными, спутавшимися волосами, в которых застряли травинки:
— Это не ложь. Честное слово. Наш город под землей. Только мы этого не знали, пока не выбрались из него.
Бен нетерпеливо фыркнул и сложил руки на груди.
— Кто у вас главный? — спросил он, посмотрев на лысого мужчину. — Вы?
Лысый покачал головой и указал на паренька и девушку.
— Они такие же главные, как и любой из нас. Мэра нашего города больше нет с нами. Эти молодые люди говорят правду. Мы идем из города, построенного под землей.
Люди, которые стояли позади, кивали и бормотали:
— Да, да. Это правда.
— Меня зовут Дун Харроу, — представился паренек. — А это Лина Мэйфлит. Мы нашли путь из Эмбера на поверхность земли.
Он думает, что он крутой, подумал Торрен, услышав нотки гордости в голосе паренька. Да только не выглядит он крутым. Волосы нечесаные, куртка расползается по швам, манжеты лоснятся. Ожидая продолжения разговора, Торрен разглядывал людей, утверждавших, что они вышли из–под земли.
Возможно, они не врали. Выглядели так, будто выползли из норы. Тощие, бледные, как ростки под лежащей на земле доской, слабые и хилые, пытавшиеся расти в темноте. Они жались друг к другу и выглядели испуганными. И еще очень уставшими. Многие уже сели на землю, положив головы на колени своих спутников.
Руководители деревенской администрации вновь посмотрели на незнакомцев.
— И сколько же вас? — спросила Мэри Уотерс.
— Чуть больше четырехсот, — ответил парнишка, Дун.
Черные брови Мэри взлетели.
Четырехсот! Во всей деревне Торрена проживало триста двадцать два человека. Он оглядел огромную толпу. Пришельцы уже заняли половину капустного поля и продолжали спускаться с холма, словно муравьиное войско.
Девушка со спутанными волосами выступила вперед и подняла руку. Словно на уроке в школе.
— Извините, мадам мэр.
Торрен фыркнул. Мадам мэр! Никто не называл Мэри мадам мэр. Все называли ее Мэри.
— Мадам мэр, — продолжила девушка, — моя маленькая сестра очень больна. — Она указала на ребенка, которого держала на руках женщина с пронзительным взглядом. И действительно, девочка выглядела совсем больной — ротик открылся, глазки закатились. — Есть и другие больные. У многих травмы. Лотти Хувер под вернула ногу, Намми Проггс выбилась из сил от долгой ходьбы, ей почти восемьдесят лет. Есть в вашей деревне врач? И не найдется ли место, где больные смогут лечь и получить не обходимую помощь?
Мэри вновь повернулась к Бену и Уилмеру, потом они о чем–то поговорили шепотом. Торрен смог уловить лишь отдельные слова: «Слишком много… Чисто по–человечески… Может, по нескольку…» Бен дергал себя за бороду и хмурился. Уилмер то и дело поглядывал на больного ребенка. Через несколько минут все кивнули, придя к общему решению.
— Хорошо, — сказала Мэри и обратилась к своим коллегам: — Поднимите меня.
Бен и Уилмер наклонились, подхватили Мэри и подняли ее так, чтобы ее увидели и в дальнем конце поля. Она вскинула руки и, набрав полную грудь воздуха, прокричала:
— Люди Эмбера! Добро пожаловать! Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. Пожалуйста, следуйте за нами!
Бен и Уилмер опустили ее на землю. Все трое повернулись и зашагали с поля на дорогу, которая вела к деревне. Беженцы последовали за парнишкой и девушкой.
Торрен обогнал всех, вбежал в ворота, забрался на низкую стену, окружавшую его дом, и стал наблюдать, как люди из подземелья проходят мимо. Он обратил внимание, что они на удивление молчаливы, не обменивались впечатлениями, вообще ничего не говорили. То ли слишком устали, чтобы произнести хоть слово, то ли были просто глупы. Зато смотрели на все широко открытыми глазами, разинув рты, будто никогда прежде не видели ни дома, ни дерева, ни курицы. Куры вообще их пугали. Беженцы отшатывались и испуганно вскрикивали, когда те подходили близко. Прошло много времени, прежде чем люди из подземелья прошли мимо дома Торрена, а когда улица опустела, он спрыгнул со стены и последовал за ними. Он знал, что их ведут к административному центру, ниже по течению реки, где они могли напиться воды. А что потом? Что они будут есть? Где они будут спать? «Только не в моей комнате», — подумал Торрен.
Люди умирающего города Эмбера поднялись в новый мир лишь несколькими днями раньше. Первыми это сделали Лина Мэйфлит и Дун Харроу, которые привели с собой Поппи, маленькую сестренку Лины. С выступа в стене пещеры, на дне которой находился их город, они сбросили записку в надежде, что кто–нибудь найдет ее и выведет всех из Эмбера. Им же не оставалось ничего другого, как ждать. Прежде всего они принялись исследовать окружающие их чудеса. Но по мере того как час проходил за часом, Лина и Дун начали тревожиться, что записку никто не нашел, и они навсегда останутся в этом новом мире одни.
Но потом, уже во второй половине следующего дня, Дун неожиданно закричал: «Смотрите! Они идут!»
Лина подхватила Поппи на руки и вместе с Дуном побежала к входу в пещеру. Кто шел? Из их ли города? Первой из темноты появилась женщина, потом двое мужчин, за ними — трое детей, все щурились от яркого света.
— Привет, привет! — крикнула им Лина, поднимаясь по склону холма.
Подойдя ближе, она увидела, кто это: семья, которая держала овощной рынок на Кэллай-стрит. Она не очень хорошо их знала (даже не могла вспомнить, как кого зовут), но так обрадовалась им, что из глаз у нее брызнули слезы. Лина обнимала всех по очереди и восклицала:
— А вот и вы! Смотрите, как же здесь красиво! О, я так рада, что вы уже здесь! Остальные идут следом?
Прибывшие были поражены миром, лежащим перед ними. Они так запыхались после подъема, что ничего ей не ответили, но это не имело значения, потому что Лина все видела своими глазами.
Прикрывая глаза ладонями, они выходили из пещеры группами по несколько человек. Выходили на свет в тысячу раз ярче того, к которому они привыкли и который им доводилось видеть. Они в изумлении оглядывались, делали несколько шагов, а потом останавливались, бросали свои мешки и баулы и глазели во все стороны. Для Лины и Дуна, которые уже чувствовали себя аборигенами, беженцы из Эмбера выглядели инородным телом в этом мире ярко-зеленой травы и синего неба. И еще эта замызганная одежда — пальто, куртки и свитера цвета темного камня, пыли и мутной воды. Казалось, они принесли с собой темноту Эмбера.
