В Москву было отправлено еще несколько писем с продолжением повести. Через четыре месяца автора «вычислили».
В постановлении на арест от 11 апреля 1941 года было сказано: «…Ларри Ян Леопольдович является автором анонимной повести контрреволюционного содержания под названием — "Небесный гость", которую переслал отдельными главами в адрес ЦК ВКП(б) на имя тов. Сталина».
Писателю Яну Ларри инкриминировали критику мероприятий ЦК ВКП(б) и Советского правительства с троцкистских позиций. В обвинительном заключении ему приписывали «извращение советской действительности, антисоветские клеветнические измышления о положении трудящихся в Советском Союзе, попытки дискредитировать комсомольскую организацию и другие мероприятия Советской власти».
Обычно материалы «творческого характера», изымаемые при аресте, уничтожались. Но волею судеб «Небесный гость» Яна Ларри уцелел и спустя почти полвека рукопись была передана в Союз писателей. И смогла увидеть свет.
Судили Яна Леопольдовича Ларри 3 июля 1941 года. Обвинение по печально известной статье 58–10 означало десять лет лишения свободы с последующим поражением в правах сроком на пять лет.
Спустя пятнадцать лет приговор в отношении Я. Л. Ларри был отменен, и дело прекращено за отсутствием состава преступления.
Автор неизвестного советскому читателю «Небесного гостя» и весьма популярной, одной из лучших фантастических книг для детей «Необыкновенные приключения Карика и Вали» был реабилитирован. К счастью, не посмертно.
Ян Леопольдович Ларри родился в 1900 году в Риге — по официальной версии (под Москвой, как он уточнил это в автобиографии). Детство его прошло под Москвой, где работал отец. Но с первых лет жизнь Яна Ларри была отмечена цепочкой несчастий. Рано умерла мать. В десятилетнем возрасте мальчик лишился отца. Попытки устроить осиротевшего ребенка в детский приют оказались неудачными — Ян сбежал оттуда. В судьбе беспризорника принял участие педагог Доброхотов, подготовивший Яна экстерном за курс гимназии. Некоторое время Ларри жил в семье учителя. Но во время первой мировой войны Доброхотова призвали в армию, и снова Ларри «промышлял», где придется.
После революции он приехал в Петроград, предполагая, что знаний, полученных у Доброхотова, достаточно для поступления в университет. Но надеждам этим не суждено было сбыться.
Снова бродяжничество. Через случайно встреченных друзей покойного отца Ларри вступает в Красную Армию. Тиф надолго укладывает молодого человека в госпиталь. В итоге потеряны следы батальона. Возвратный тиф снова вырывает юношу из активной жизни. После выздоровления — дальнейшие скитания по России.
Писать Ян Ларри начал в 1923 году. Первые публикации в харьковской газете «Молодой ленинец» обратили на себя внимание. Ларри предложили штатную работу. С этого момента Ян Леопольдович мог считать себя журналистом и литератором.
В Харькове Ян Ларри выпустил свои первые книги.
В Ленинград он вновь приехал спустя три года уже профессиональным литератором. Работал секретарем журнала «Рабселькор», затем в газете «Ленинградская правда». Зарекомендовал себя как детский писатель. Трудился как журналист, а с 1928 года перешел на вольные «литературные хлеба».
Эта кажущаяся легкость путешествия по жизненным перекресткам была чисто внешней. В 30-е годы, вспоминал Ян Леопольдович, детскому писателю в СССР было нелегко: «Вокруг детской книги лихо канканировали компрачикосы детских душ — педагоги, "марксические ханжи" и другие разновидности душителей всего живого, когда фантастику и сказки выжигали каленым железом…»
«Мои рукописи, — писал впоследствии Ян Леопольдович, — так редактировали, что я и сам не узнавал собственных произведений, ибо кроме редакторов книги, деятельное участие принимали в исправлении «опусов» все, у кого было свободное время, начиная от редактора издательства и кончая работниками бухгалтерии».
Редакторы самым бесцеремонным образом вмешивались в авторский текст, «вымарывая из рукописи целые главы, вписывая целые абзацы, изменяя по своему вкусу сюжет, характеры героев…»
«Все, что редакторы «улучшали», выглядело настолько убого, что теперь мне стыдно считаться автором тех книжек», — с горечью отмечает Ларри.
Редакторский произвол, чудовищное бесправие автора отбили у Ларри желание заниматься литературой и, как знать, возможно, страна потеряла бы отличного детского фантаста, каких и в более благоприятные времена можно было пересчитать по пальцам, если бы не встреча с настоящим редактором. Им был — и для Ларри и для многих детских писателей той поры — С. Я. Маршак.
Но встрече с Маршаком предшествовал еще один поворот в судьбе Яна Ларри. После выхода в свет нескольких книг, оставивших в душе писателя горький осадок, Ларри, по его словам, решил «переквалифицироваться».
Он поступил на работу во Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства. Разумеется, порвать с литературой Ян Леопольдович не смог. Он печатал статьи и фельетоны в ленинградских газетах, что-то редактировал по службе и среди своих коллег считался, как он потом писал не без иронии, чуть ли не классиком литературы.
Когда к шефу Ларри академику Л. С. Бергу обратился С. Я. Маршак с предложением написать книгу для детей познавательного характера, эта просьба была переадресована Яну Ларри. Тему будущей книги выбирали совместно с академиком Бергом. Решили остановится на энтомологии — области зоологии, которая наиболее изобиловала белыми пятнами.
И вот книга была написана. Автор назвал ее «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Фантастический прием, положенный в основу сюжета, был довольно прост: превращение двух детей и профессора-энтомолога в маленькие по размерам существа, которым пришлось с риском для жизни путешествовать в огромном мире, населенном страшными хищными насекомыми и растениями. Но фантастический прием был, пожалуй, единственной возможностью, позволяющей проникнуть в мир, недоступный обычному взгляду.
Увы, первая же рецензия, полученная от Московского Детгиза, камня на камне не оставляла от авторского замысла: «Неправильно принижать человека до маленького насекомого. Так вольно или невольно мы показываем человека не как властелина природы, а как беспомощное существо», — поучали молодого писателя. «Говоря с маленькими школьниками о природе, мы должны внушать им мысль о возможном воздействии на природу в нужном нам направлении».
«Не ждать милостей от природы», приспособить ее, заставить, поломать… Это воспитание людей в духе конфронтации с природой и десятилетия спустя заставит нас платить по ее счетам. Не пройдет и полвека, как экологический кризис заставит нас вспомнить о том, что мы — всего лишь часть Природы, а не повелители ее. С горькой иронией будем мы вспоминать победные марши еще недавнего прошлого: «Нам нет преград…» Но сейчас речь идет о другом — о трансформации писательской судьбы в идеологической мясорубке.
