Манфред замирает посреди улицы как вкопанный. «О, парень, ты не туда попал. Я брокер и свободный предприниматель. Я занимаюсь только частной деятельностью и не работаю на правительства». В этот момент беглое объявление просачивается сквозь сетевой фильтр и прокси-сервер, служащий перехватчиком рекламы, и поле навигации головного дисплея забивается каким-то дешевым чтивом. Оно мерцает там пару мгновений перед тем, как агент-фаг уничтожает спам и генерирует код нового фильтра. Манфред прислоняется к стене магазина, потирая лоб и разглядывая витрину со старинными бронзовыми дверными молотками. «Вы обращались в госдеп?»
«Зачем навлекать трудность? Государственный департамент враг Нового ССР. Государственный департамент не помощь нам».
Еще чего не хватало. Манфред никогда толком не разбирался в европейской метаполитике, будь она хорошо забытым старым или устаревающим новым. Даже необходимость уворачиваться от наскоков разваливающейся американской бюрократии, устаревающей и старой, всегда доставляла ему головную боль.
«Ну-у-у, если бы вы не кинули их в конце нулевых…» Манфред постукивает каблуком по фундаменту, обдумывая, как бы отделаться от этого разговора. Камера наблюдения подмигивает ему с верхушки фонарного столба, он машет рукой в ответ, гадая, это КГБ или местная дорожная инспекция. Манфред ожидает направления на встречу, оно должно прийти в течение получаса, и этот возвращенный из запаса бот времен холодной войны приводит его в отчаяние. «Послушай, я не связываюсь с людьми в форме. Я терпеть не могу все эти милитаристские комплексы. Я ненавижу традиционную политику. Они верят в закон сохранения благ и оправдывают этим свой каннибализм». Мысль приходит ему в голову. «Слушай, если тебя так заботит выживание — так запости[4] свой вектор состояния на какой-нибудь распределенной сети, и никто тебя не сможет удалить».
«Нот!» В голосе искусственного интеллекта слышится столько беспокойства, сколько, пожалуй, вообще можно передать по VoiP-соединению[5]. «Я-мы не открытый исходный код! Не хочу потеря автономии!»
«Тогда нам, похоже, не о чем говорить». Манфред жмет кнопку завершения вызова и швыряет телефон в канал. Он касается воды, и раздается хлопок от взорвавшейся литиевой батарейки. «Холодные вояки, чертовы неудачники» — ругается Манфред вполголоса. Он достаточно рассержен — и на самого себя за потерю самоконтроля, и на это домогающееся существо из трубки. «Чертовы капиталистические шпики». Прошло уже пятнадцать лет, как Россия вернулась под пяту аппаратчиков, сменив легкий флирт с анархокапитализмом на брежневитский дирижизм[6] и путинистский пуританизм, и не удивительно, что Заслон начинает рушиться, но похоже, они так ничему и не научились, глядя на напасти, одолевающие США. Неокоммунисты на все смотрят через призму долларов и паранойи. Манфреду хочется обогатить кого-нибудь только для того, чтобы ткнуть носом начинающего дезертира. Дари и ты вырвешься вперед! Пойми же наконец! Выживают щедрейшие! Но КГБ ничего не проймет. Когда-то он имел дело с неокоммунистами и их слабыми[7] ИИ, воспитанными на марксистской диалектике и экономике Австрийской школы. Они верят в скорую и окончательную победу капитализма как в конец света, и само понятие долгосрочности кажется им неуместным, куда уж тут до новой парадигмы.
Манфред идет, засунув руки в карманы, невесело размышляет и прикидывает, что бы запатентовать в этот раз…
* * *
У Манфреда есть номер в отеле Ван Лейкен, оплаченный — в знак признательности — благодарной международной группой защиты прав потребителя, и безлимитный проездной, который ему подарила, тоже в благодарность, одна шотландская музыкальная группа, играющая самба-панк. У Манфреда есть пропуск рабочего авиакомпании, позволяющий ему бесплатно летать на самолетах авиакомпаний шести стран, хоть он никогда и не работал в авиакомпаниях. Его разгрузочная жилетка снаряжена шестьюдесятью четырьмя компактными процессорными кластерами, в каждом кармане по четыре штуки, и каждый из них обладает мощностью суперкомпьютера — за это спасибо одному невидимому колледжу,[8] который, как Манфред надеется, станет благодаря его помощи следующими Media Lab[9]. Остальная его одежда не столь разумна — она сшита по электронной мерке портным на Филиппинах, с которым он никогда не общался вживую. Юридические лица могут пользоваться его патентами совершенно безвозмездно, и хоть у Манфреда куча патентов, он всегда отдает права Сообществу Свободного Интеллекта — это его пожертвования проекту инфраструктуры, свободной от обязательств.
В кругах энтузиастов информационных технологий Манфред — легенда. Именно он запатентовал оффшор интернет-бизнеса в страны, где законы о защите интеллектуальной собственности допускают вольности, чтобы таким образом избегать мороки с лицензиями. Он тот самый парень, который запатентовал использование генетических алгоритмов для патентования не только исходного объекта, а сразу всех возможных его производных в пределах круга, задаваемого соответствующе составленным описанием: не просто улучшенная мышеловка, а все возможные улучшенные мышеловки. Примерно треть его изобретений не нарушает никаких законов, еще треть — исходно незаконна, а остальное поначалу законно, но перестанет быть таковым, как только законодательный монстр проснется, потянет воздух в ожидании запаха свежего кофе, и ужаснется. Некоторые патентные консультанты в Рино утверждают, что Манфред Макс — это псевдоним, сетевая кличка, за которой скрывается стая сумасшедших хакеров-анонимов, вооруженных Генетическим Алгоритмом, Который Съел Калькутту, или какой-то Сердар Аргик[10] на поле интеллектуальной собственности, или новый Николя Бурбаки, этакий борганизм[11] математиков. Некоторые адвокаты в Сан Диего и Редмонде небесами клянутся, что Макс — экономический саботажник, чьей навязчивой идея является подрыв самих оснований капитализма, а некоторые неокоммунисты в Праге, кажется, всерьез полагают, что он — вылезший на поверхность плод порочной связи Билла Гейтса и Папы Римского.
Манфред на пике своего ремесла, а состоит оно в том, чтобы появляться с неожиданными, странными и откровенно эксцентричными, но жизнеспособными идеями, и отдавать их людям, которые потом сделают на них состояние. Он делает это совершенно бесплатно, распишитесь! В награду за это Манфред совершенно свободен от тирании денег. Деньги — симптом нищеты, а Манфреду никогда не приходится за что-либо платить.
