Облачка пара падали изо рта снежными комками, пока Дрейк вполголоса отсчитывал от тридцати. За семь секунд до критического момента он застегнулся и возвел глаза к небесам, торопливо шепча слова благодарственной молитвы. Над голой ледяной пустыней ярко мерцали три звездочки пояса Ориона. Эти «волхвы с Востока», как он их шутливо именовал, были единственными свидетелями совершенного святотатства. «Волхвы… — еще раз усмехнулся Дрейк, и тут под ногами шевельнулся лед. — Так, опять затрясло. Надо бы снять показания».
Похрустывая мерзлым снегом, Дрейк побрел назад, к куполам. Вообще говоря, их полагалось бы собирать из стандартного желтого — или же красного, а то и зеленого — пластика, чтобы они легко привлекали взгляд. Однако сейчас Дядюшка Сэм меньше всего нуждался во внимании посторонних. Во всяком случае, до тех пор, пока антарктическая конвенция запрещает присутствие военного контингента или снаряжения на Континенте Мира, за исключением «чисто исследовательских программ».
Что же касается неофициального приказа, то Дрейку предписывалось сопроводить группу ученых НАСА в глубь Антарктиды, в самое ее сердце, чьи карты пока что составляли только с воздуха. Причем — как бы смешно это ни звучало — курс их следования должен был соответствовать меридиану пояса Ориона. Далее предполагалось, что по достижении эпицентра недавних сотрясений и окончании постройки опорной станции группа НАСА немедленно приступит к сейсмической и эхолокационной съемкам. После чего займется бурением. Выходит, «исследование» каким-то боком касается топографии древней подстилающей породы на глубине двух миль.
Сколько Дрейк ни ломал над этим голову, у него никак не получалось представить, что же НАСА хочет там отыскать. Генерал Йитс тоже как язык проглотил. Совсем уж загадочным звучало требование носить с собой оружие и организовать регулярное патрулирование по периметру. Единственная потенциальная угроза для миссии могла исходить от ЮНАКОМа, то есть Антарктической комиссии при ООН. Эти ученые недавно «распечатали» временно законсервированную русскую станцию «Восток». Но ведь до них почти четыреста миль, чуть ли не десять часов на вездеходе… Словом, в глазах Дрейка опасения НАСА в адрес ЮНАКОМа были столь же загадочными, как и характер того, что спрятано в толще льда.
По прикидкам капитан-лейтенанта, любой находящейся там штуковине должно быть как минимум двенадцать тысяч лет, потому что он где-то читал, дескать, вот сколько времени лед царит в этом промерзшем аду. Мало того, речь явно идет о национальной безопасности США, иначе Вашингтон не пошел бы на риск международного скандала, если эта шпионская экспедиция получит огласку…
Командный пункт представлял собой сборный купол из стекловолокна, утыканный массой спутниковых тарелок и антенн, смотрящих на звезды. Приблизившись, Дрейк миновал несколько металлических штанг, вбитых в лед вокруг базы, и в воздухе раздался громкий треск, сопровождаемый хлопками. Невероятно сухая антарктическая атмосфера превращала человека в ходячий шар, под завязку заряженный статическим электричеством.
Он забрался в командный пункт, в благословенное тепло, исходящее от множества стоек с ультрасовременным коммуникационным оборудованием. Едва капитан-лейтенант захлопнул за собой термолюк, как дежурный связист нетерпеливо махнул ему рукой.
Постучав унтами друг о друга, Дрейк стряхнул остатки снега и, подойдя ближе, разрядился, коснувшись пальцами заземляющего контура, который сплошной полосой опоясывал кромку консоли. От боли пальцы на несколько секунд потеряли чувствительность, однако это не столь большая плата по сравнению с риском спалить начинку компьютеров со всеми их данными.
— Что у вас?
— Не иначе наше зондирование что-то там включило. — Дежурный задумчиво поправил наушники. — Не знаю. Во всяком случае, сигнал слишком регулярный, чтобы иметь естественное происхождение.
Дрейк нахмурился:
— На динамик.
Связист щелкнул тумблером, и комнату заполнил размеренный, ритмичный рокот. Дрейк дернул подбородком, сбрасывая капюшон арктической парки, и на свет вылезли стоящие дыбом темные волосы. Он поморщился, вновь потыкал пальцем в контур заземления и прислушался, комически склонив голову набок. Верно, звук явно механический.
— Юнакомеры, — наконец пришел он к выводу. — С визитом. Это их вездеходы. Думаю, марки «Хагглундс».
У него екнуло в груди. Он, можно сказать, уже слышал тот визг, которым зайдется международная общественность. Да и генерал Йитс не замедлит выйти на баллистическую орбиту…
— Дистанция, лейтенант?
Дежурный нервно облизнул губы.
— Миля ниже нулевой отметки, сэр.
— Ниже нуле… — Дрейк переглянулся со своим заместителем. Рокот нарастал с каждой секундой.
Одна из потолочных ламп принялась раскачиваться. Под ногами задрожало, словно контрольный пункт стоял на путях подходящего товарного поезда.
— Ого! А это уже не из динамика! — дернулся Дрейк. — Соедини с Вашингтоном, живо!
— Да я пытаюсь, сэр… — Связист лихорадочно щелкал тумблерами. — Не отвечают!
— Перейти на запасную частоту!
— И здесь ничего!
Дрейк услышал треск и поднял глаза. С потолка сыпались белые хлопья и кусочки льда. Он отступил на шаг.
— А УВЧ?
Лейтенант затряс головой:
— Глухо.
— Черт!
Дрейк бросился к оружейной стойке, выхватил из нее термоизолированную штурмовую винтовку и ринулся к выходному люку.
— Как хочешь, но чтоб связь была!
Он распахнул люк. Грохот давил на уши. Мучаясь одышкой в сухом воздухе, Дрейк торопливо добрался до периметра и здесь замер, оглядывая горизонт через прибор ночного видения на вскинутой «М-16».
Пусто. Одна лишь сплошная зеленоватая аура, подсвеченная вихрящейся полярной дымкой. Тем не менее он упрямо вглядывался в прицел, подозревая, что вот-вот из тумана вылезут профили доброго десятка «Хагглундсов» ЮНАКОМа. Или — вот это будет номер! — парочка чудовищных русских «Харьковчанок», каждая тонн за тридцать.
И тут грунт как-то нехорошо тряхнуло. Дрейк бросил взгляд вниз и увидел, как между ногами зазмеилась угловатая, тоненькая еще тень. Сердце выскочило в глотку. Одним прыжком он метнулся на добрых два метра в сторону. Трещина!
Матерясь и на бегу закидывая «М-16» за плечо, Дрейк заторопился к куполу. Отовсюду неслись крики, из своих стекловолоконных иглу сыпались охваченные паникой солдаты. Внезапно все звуки потерялись в диком шквальном вое.
Обжигающий холод катабатического ветра обрушился сверху ударной волной. Дрейка сбило с ног и потащило по льду. Через секунду он ударился затылком о торос и потерял сознание.
