Ник включил компрессор, открыл пару вентилей, платформа мелко завибрировала.
— Это бодрит лучше виски! — воскликнул через несколько минут мистер Клеменс.
— Намного лучше, — в тон ему ответил Ник, — но, как и с виски, тут главное — не перебирать. Давай на этом закончим.
— Ни за что! Я помолодел на десять лет!
— Как бы тебе не помолодеть на все шестьдесят. Давай, давай, сходи, хорошего понемножку.
— Тебе не стащить меня отсюда и подъемным краном!
— Сам сойдешь! — Ник загадочно улыбнулся. — Смотри, я тебя предупредил.
Мистер Клеменс продолжал шумно восторгаться новым изобретением, но вдруг замолчал, напрягся, распрямился, как будто аршин проглотил, шагнул негнущимися ногами с платформы и, все больше выкатывая глаза, принялся суматошно оглядываться по сторонам.
— Тебе вон туда, — Ник показал рукой в другой угол, — вон за ту маленькую дверь.
Мистер Клеменс поспешно удалился, безуспешно пытаясь сохранить достоинство.
— Помимо всего прочего, мое устройство на определенном этапе оказывает прекрасное слабительное действие, — сказал Ник, когда его друг вернулся.
— Прекрасное слабительное действие, — кивнул головой мистер Клеменс, — очень полезное устройство, я думаю, его ждет большое будущее. Если не возражаешь, я во время поездки в Европу предложу его всей этой стареющей знати, у них с этим вечные проблемы. Отличная тема для застольной беседы!
— Ты лучше найди какого-нибудь промышленника, который купит у меня патент на производство этого устройства. Не мне же этим заниматься. Я имею в виду — производством. У меня есть гораздо более важные и интересные дела. Вот я тебе еще одну штуку покажу, — Ник вновь взял мистера Клеменса под руку и подвел его к лабораторному столу. — Это почти двойник того осциллятора, чье действие ты только что испытал на себе. Только чуть мощнее. И с приспособлением, позволяющим плавно регулировать частоту колебаний, — он положил руку на маленькое колесико вентиля и слегка повернул его. — Приступаем!
Дзинь — звякнули бокалы на столе. Ник чуть повернул вентиль. Дзинь — звякнули оконные стекла. А потом по очереди зазвучали все предметы в комнате, табуретка пошла плясать вприсядку, большая электрическая катушка, стоящая на полу в центре комнаты, задрожала как в любовной лихорадке, а металлическая урна принялась весело подпрыгивать, разбрасывая вокруг скомканные листы бумаги.
— Они как живые! — воскликнул Ник. — У каждого из них есть внутри струна, воздействуя на которую на расстоянии я могу заставить их петь и плясать! И так же я могу воздействовать на все: на окружающие дома, на далекие горы, — на всю Землю!
— Но для этого необходима прорва энергии. Тут не хватит даже всей мощи Ниагарского водопада, укрощенного тобой.
— Нет! Это дурак размахивает кулаками, надеясь на свою силу. А умный человек подойдет да ткнет пальчиком в нужное место — и дело сделано. Надо знать это чувствительное место, надо знать частоту колебания струны, которая есть во всяком природном объекте, и, возбуждая их ничтожными средствами, через резонанс заставить эти объекты колебаться со всем свойственным им размахом. Очень хорошо, что ты зашел ко мне именно сегодня, потому что именно сегодня я намереваюсь сделать очередной эксперимент. Берем нашу крошку, — Ник взял со стола осциллятор и подошел к металлической балке, пронизывающей комнату от пола до потолка, — помоги мне, пожалуйста, приладить ее. — Мистер Клеменс поспешил на помощь. — Вот так. Отлично. Спасибо. Эта балка — часть несущей конструкции дома, которая прошивает всё этажи и уходит на несколько метров в землю. Воздействуя на балку, мы передаем колебания земле.
— А что потом? — спросил мистер Клеменс.
— Вот и посмотрим! — воскликнул Ник, дрожа от возбуждения. — Для того и эксперимент ставим!
Ник поколдовал с компрессором и вентилями. Осциллятор на балке мелко задрожал. Ник же неожиданно успокоился и широким жестом пригласил мистера Клеменса к низкому столику, вокруг которого стояли три мягких кресла.
— Это дело не быстрое. Пока осциллятор наберет нужную частоту колебаний, мы спокойно успеем выпить виски и поговорить о литературе. Чем ты на этот раз нас порадуешь?
Пока друзья разговаривали о литературе, в округе происходили странные события.
Сначала послышался нарастающий гул, потом стала мелко вибрировать земля под ногами, зазвенели стекла в домах, в суповых мисках — а было обеденное время, и все семьи сидели за столом — вдруг пошли концентрические волны. Первыми спохватились китайцы. Они выскочили на улицу с громкими криками: «Землетрясение!» Их примеру последовали неаполитанцы и сицилийцы, составлявшие большинство итальянской колонии. Им тоже землетрясения были не внове. Тут сам собой, тревожно и грозно, зазвонил колокол небольшого костела, по его призыву на улицу с криками «Пожар! Наводнение!» высыпали жители соседнего жилого района. И все с улицы наблюдали, как в их домах лопаются стекла, а по стенам ползут трещины. В эти минуты никто не мог заметить, что разрушения движутся концентрической волной, сходящейся к некой точке в центре итальянских кварталов.
Наконец волна накрыла здание главного полицейского управления. Начальник управления среагировал не сразу — стены его кабинета частенько тряслись от гогота собравшихся в дежурке полицейских. И даже когда от него вдруг отъехал тяжелый письменный стол, он лишь укоризненно покачал головой. Но вот с потолка посыпались куски штукатурки, и он взревел: «Сержант Маккейн!»
— Да, сэр! — дежурный сержант возник на пороге кабинета.
— Что происходит, сержант?
— Содом и Гоморра, сэр, гнев господень.
— Понятно. А конкретно?
Внезапно кабинет наполнился возбужденными дежурными полицейскими.
— В городе страшные разрушения, сэр! — закричал один.
— Это все колдун с Хьюстон-стрит! — крикнул другой.
— Остановите его, — коротко приказал начальник.
— Разрешите стрелять на поражение, сэр?
— Только в случае неповиновения.
— У меня на этот самый случай есть серебряная пуля!
Земля дрожала под ногами устремившихся вперед полицейских. Вот и нужный дом. Дверь сама распахнулась перед ними, мощная пружина предостерегающе зазвенела, на третьем этаже лопнуло стекло, осыпав полицейских градам мелких осколков.
Сержант Маккейн перекрестился, выхватил кольт и ринулся внутрь, увлекая за собой еще двоих храбрецов.
Тем временем на верхнем этаже мистер Клеменс обратился к другу:
— Тебе не кажется, Ник, что вибрация усилилась. После того как ты вернул мне жизнь с помощью своего чудодейственного устройства, я стал бояться ее потерять.
