Ронсон умудрился высвободить руку. Он сказал:
– Эй, я не робот. Не вымещайте на мне. Я человек. Homo sapiens. Вы чуть не сломали мне руку. Это доказательство?
Но Блейка уже было не остановить просто шуткой. Он сказал:
– Знаете, сколько времени потрачено на эту систему? Построен робот общего назначения, он получил приказ. Точка. Я слышал, как отдавали этот приказ. Коротко и ясно. «Возьми ручку и сильно сожми ее. Сильно потяни к себе. Сильно! И продолжай держать, пока приборы не подтвердят, что ты дважды прошел через гиперпространство».
– Во время ноль робот схватит рычаг управления и потянет на себя. Его руки имеют температуру крови. Как только рычаг займет нужное положение, тепловое расширение приведет к тому, что контакт замкнется. Если что-то случится с мозгом во время первого прыжка через гиперпространство, неважно. Нужно только сохранить положение рычага одно микромгновение, и корабль тут же вернется назад и гиперполе выключится. Ничего не может отказать. После этого мы изучим реакции робота и увидим, что происходит.
Ронсон озадаченно посмотрел на него.
– По-моему, это имеет смысл.
– Неужели? – горько спросил Блейк. – А что вы узнаете из мозга робота? Его мозг позитронный, наш клеточный. У него металлический, у нас протеиновый. Это не одно и то же. Невозможно сравнивать. Но я убежден, что на основании того, что узнают от робота – вернее, подумают, что узнали от робота, – в гиперкосмос отправят человека. Бедняга! Понимаете, дело не в смерти. Дело в том, что он вернется безмозглым. Если бы видели того шимпанзе, вы бы поняли, что я имею в виду. Смерть – это чистый конец. Но так…
Репортер спросил:
– Вы говорили об этом с кем-нибудь?
– Да. Мне ответили то же, что и вы. Сказали, что я настроен против роботов и это все объясняет. Посмотрите на Сьюзан Кэлвин. Готов ручаться, что уж она-то не против роботов. Она прилетела с Земли, только чтобы присутствовать при эксперименте. Если бы за приборами сидел человек, она бы не побеспокоилась. Но какой прок!
– Эй! – сказал Ронсон. – Не останавливайтесь. Должно быть еще что-то.
– Что именно?
– Вы объяснили насчет робота. Но почему неожиданно такие строгости контроля?
– Что?
– Послушайте. Вдруг мне не разрешают отправлять сообщения. Вдруг сюда перестают приходить корабли. Что происходит? Всего лишь еще один эксперимент. Публика знает о гиперпространстве, о том, что вы здесь делаете. Почему тогда такие строгости?
Гнев все еще кипел в Блейке, гнев против роботов, против Сьюзан Кэлвин, против того случая с утраченным роботом в прошлом. Можно сорвать гнев на этом раздражающем маленьком газетчике с его раздражающими вопросами.
Он сказал про себя:
– Посмотрим, как он это воспримет.
– Вы на самом деле хотите знать?
– Еще бы!
– Хорошо. Мы никогда не возбуждали такое большое гиперполе и не пытались отправить предмет такой массы так далеко. Наши эксперименты имели дело с предметами в миллион раз меньшими. Это значит, что будет возбуждено гиперполе в миллионы миллионов раз более мощное, чем раньше. И мы не знаем, что при этом получится.
– Как это?
– Теория утверждает, что корабль будет аккуратно перенесен в район Сириуса и столь же аккуратно вернется назад. Но какой объем пространства будет перенесен вместе с «Парсеком»? Трудно сказать. Мы недостаточно знаем о гиперкосмосе. Если наши расчеты хоть немного неточны, вместе с кораблем может отправиться весь астероид. Корабль может не вернуться в то же место. Вернется, скажем, в двадцати миллиардах миль отсюда. И есть шанс, что еще большее пространство будет захвачено переносом.
– Насколько большее? – спросил Ронсон.
– Невозможно ответить. Тут элемент статистической неопределенности. Поэтому кораблям и не разрешают приближаться. Поэтому не разрешают передавать сообщения, пока эксперимент не завершится благополучно.
Ронсон с трудом глотнул.
– А если затронет и Гипербазу?
– Есть и такая возможность, – хладнокровно сказал Блейк. – Не очень большая, иначе тут не было бы директора Шлосса, уверяю вас. Но математическая вероятность сохраняется.
Журналист взглянул на часы.
– Когда это произойдет?
– Примерно через пять минут. Нервничаете?
– Нет, – ответил Ронсон, но больше вопросов не задавал.
Блейк свесился через ограждение. Шли последние мгновения.
Робот шевельнулся.
При этом движении все наклонились вперед, свет был приглушен, чтобы яснее стала картина на экранах. Но пока там произошло только это одно движение. Руки робота приблизились к рычагу.
Блейк ждал, когда истекут последние секунды и робот потянет на себя рычаг. Он представлял себе множество возможностей, все они одновременно возникали в его мозгу.
Вначале короткое мерцание, которое означало бы уход корабля и его возврат. Хотя промежуток времени исключительно мал, возвращение состоится не точно в то же место, и потому возникнет мерцание. Оно всегда возникает.
Потом, после возвращения, может оказаться, что приборы, выравнивающие гиперполе по всему кораблю, сработали недостаточно надежно. Робот может превратиться в металлолом. Весь корабль может превратиться в металлолом.
Или наши расчеты неверны, и корабль вообще не вернется. Или, что еще хуже, вся Гипербаза отправится вместе с кораблем и не вернется.
Конечно, все может закончиться хорошо. Корабль мелькнет и вернется невредимым. Робот, с незатронутым мозгом, покинет свое сидение и сообщит об успешном возвращении первого созданного людьми предмета, улетевшего за пределы Солнечной системы.
Истекала последняя минута.
Наступила последняя секунда, робот схватил стартовый рычаг и потянул на себя…
Ничего!
Никакого мерцания. Ничего!
«Парсек» не покинул нормального пространства.
Генерал-майор Каллнер снял офицерскую фуражку, чтобы промокнуть блестящий лоб, и при этом обнажил лысину, которая сделала бы его на десять лет старше, если бы такой же эффект уже не вызвало осунувшееся лицо. Прошел почти час после неудачи эксперимента с «Парсеком», и ничего еще не было сделано.
– Как это случилось? Как это случилось? Не понимаю.
Доктор Мейер Шлосс, которого в сорок лет называли старейшиной молодой науки о гиперполях, безнадежно ответил:
– В базовой теории нет ничего сомнительного. Клянусь в этом своей жизнью. На корабле какое-то механическое повреждение. Больше ничего. – Он повторял это уже в десятый раз.
– Мне казалось, что все проверено. – И это тоже уже говорили.
– Да, сэр. И все равно… – И это тоже.
Они смотрели друг на друга в кабинете Каллнера, в который был закрыт доступ всему персоналу. Ни один из них не решался взглянуть на третьего присутствующего.
